Яд на крыльях бабочек: рынок чувств - стр. 13
Глава 2
Я очнулась, но была не в состоянии пошевелиться, открыть глаза – тело парализовало. Всё, что в состоянии ощущать – сочную палитру фотонов, исходящих от здешнего светила.
«Помогите»! – простонало моё сознание и тут же выдало подсказку первичных и вторичных действий.
Первично – определение вещества для обездвиживания, второе – работоспособность внутренних и внешних аппаратных систем.
С подсознанием я не согласилась: напряглась, пытаясь проверить работоспособность датчиков и аппаратов, которые имели определённую автономность, и повреждение одного не провоцировало сбой в работе других. В этом есть определённая польза, но я впервые попала в ситуацию, когда жалела о том, что нет единого центра управления, как второй ветви контакта. Обычная структура, помогающая выполнить диагностику.
Только при моём тесном участии все имплантированные модули создавали систему, помогающую принимать внешний мир и диктовать ему свою волю, будь то вызов такси или доставка стаканчика с горячим капучино из кафе в километровом радиусе от моего места обитания. Работа чипов сводилась к элементарному и естественному в наш техногенный век: голосовой, если ты бедняк, или рефлекторный, если ты богач, приказ. Затем – получение информации или выполнение команды.
Сейчас меня волновала картинка окружающего мира, которую я не в состоянии получить естественным путём. Зря, получается, столько камней имплантировала?
Инстинктивные сигналы результата не дали – датчики ушли в режим ожидания подключения к сети и, к пущей радости, находились без признаков жизни из-за недостаточности нервных импульсов, а я забеспокоилась ещё сильнее.
К концу проверки пришлось принять следующее: изоляция от внешнего мира так же реальна, как и то, что я всё ещё дышу. Даже браслет на руке стал бесполезным гаджетом.
Из важного: жив был только чип под кожей – утилисме, измеряющий параметры здоровья и в расширенной версии, коей пользовалась я, обладал дополнительными, но бесполезными для меня в данный момент времени возможностями. Здоровье? Оно, слава Небесам, оказалось превосходным, за исключением модифицированных лёгких.
Боже, я даже всхлипнуть не в состоянии – дыхание ровное, будто я в режиме сна.
Ох, хорошо бы так и было!
Впрочем, сны мне снились редко, и они все без исключения посвящались одному единственному месту, о котором сейчас не время вспоминать.
Помимо чипа здоровья в работе находился Игнотус, который вообще забыл о моём существовании и реагировал на меня ровно так же, как видеокамера на штатив, которыми пользовались на планетах пятого порядка.
Придётся полагаться на собственный организм, аки поступает младенец при рождении.
В общем, пробуждение не из самых приятных, но отчаиваться рано. В смысле: нюни распускать – ну не выйдет слюну выдавить, как и слезу. Сдаётся мне, газ, которым нас отравили, носил название «Ниндзя» – только после него это ужасное состояние живого трупа, хоть заупокойную читай.
Пользовалось спросом парализующее вещество нынче на чёрном рынке из-за его неприхотливости и самовоспроизведения: каждая молекула после запуска делилась на две, и деление продолжалось, пока газ не заполнит собой всё пространство.
Впрочем, газом его назвали из-за летучести и свойства занимать всё имеющееся пространство, а так он – органика. Или форма жизни. Короче: биологическое вещество, обнаруженное случайно во время выравнивания рельефа лазером на необитаемом светоприёмном теле «Тридцать икс семнадцать». Вся её поверхность представляла скалистый игольчатый панцирь. Исследователи срезали одну из острых пик под посадочную площадку, а после приземления шлюпки были атакованы газом.