Яд материнской любви. Как мама придумывала мне болезни. Личная история о синдроме Мюнхгаузена - стр. 6
Как-то вечером, гуляя с собакой, мы с моим мужчиной прошли мимо школы, которую я окончила. Неожиданно меня посетило воспоминание:
– Смотри, поликлиника прямо напротив школы. Мне так это нравилось!
– В смысле? – недоумевал он.
– Ну, из поликлиники в школу можно быстро попасть. Дорогу перешел, и – оп – сразу в школе.
– И что? – Он все еще не понимал, о чем я говорю.
Тут я запнулась и поняла: то, что было неотъемлемой частью моего детства, для других звучало как нечто из ряда вон. У обычных детей не было в голове мыслей типа: «Успеть бы сдать кровь перед первым уроком» или «Попасть бы на прием к врачу в большую перемену». Обычные дети на переменах болтали, обменивались книжками, обедали, в конце концов, а я пыталась успеть в поликлинику.
Окончательное осознание пришло, когда я заболела коронавирусом. Чувство беспомощности, вызванное жизнью взаперти, заставило меня вспомнить, как я переживала подобное в детстве, и не раз. Я села за компьютер и начала одно за другим записывать воспоминания о болезнях, об унизительных процедурах. Спустя час окинула взглядом текст – и испытала ужас. Из всей мозаики, которую составляли больницы, лекарства, обследования, складывалась совершенно однозначная картинка: надо мной в детстве совершали насилие, как физическое, так и моральное. Следующая мысль – несмотря на это все, я смогла жить дальше, причем полной жизнью: много путешествовать, получать профессию, водить машину.
Мне очень хотелось обнять себя маленькую и рассказать ей, что, несмотря ни на что, у нас все получится, а еще – поделиться со всем миром фактом: даже ребенок, на котором ставили крест десятки врачей, чья медицинская карточка по толщине не уступала тому Большой советской энциклопедии, может жить полноценно. В какой-то момент мне даже показалось, что если я не напишу обо всем, через что прошла, то пережитое окажется напрасным.
В одной беседе, отвечая на вопрос «О чем ты хочешь написать?», я взахлеб начала говорить, что книга будет о том, как меня залечивали в детстве, как издевались надо мной во время медицинских манипуляций, как я «болела». Собеседница прервала меня очень емким и хлестким вопросом: «То есть книга будет о том, что у твоей мамы синдром Мюнхгаузена?»
В моем подсознании окончательно рухнули защитные механизмы, и мне не осталось ничего, кроме как признать то, что я и так прекрасно знала: да, похоже, у моей матери синдром Мюнхгаузена.
В чистом виде синдром Мюнхгаузена – это симулирование болезней у себя. Когда это делается в отношении детей, его называют делегированным синдромом, или синдромом Мюнхгаузена по доверенности. В том и другом случае это делается ради привлечения внимания. Что особенно важно отметить: это психическое расстройство.
В одном из материалов[3] я нашла примерный перечень признаков, указывающих на наличие синдрома, и сопоставила их со своей историей.
Признаки делегированного синдрома Мюнхгаузена
1. Мать[4] выглядит заботливой и крайне обеспокоенной состоянием своего ребенка.
Еще как! Мама всегда ехала со мной на скорой, оставалась в больнице, бегала по врачам и привлекала их внимание, требуя, чтобы меня немедленно осмотрели. А еще мастерски насаждала чувство вины. Когда я говорила, что мне плохо, больно, страшно, хочется домой, ответ был один: «Радуйся, что меня вообще к тебе пустили. Я в детстве одна лежала в больницах – так что терпи!»