Я знаю твой секрет - стр. 36

— Делать мне больше нечего. Навернёшься — сама вылезать будешь, — ставлю закопавшийся колёсами в песке джип на сигналку и иду в сторону мерцающего стальным отблеском посреди ещё только начинающей желтеть зелени трейлера. Специально брал модель с выдвигающимся козырьком, чтоб во время дождей можно было выйти покурить. — Ты идёшь? — замираю на складной подножке, жестом зазывая в свою обитель.

— Да иду, иду, — подтирая с тяжёлых ботинок на высокой платформе прилипшие шмотки грязи, послушно забираются внутрь. — О, надо же, — с интересом осматриваются, скидывая рюкзак и куртку на пустую столешницу, где кроме электрического чайника вообще ничего не стоит. — Я думала, в домах на колёсах теснее. А тут прям танцевать можно.

— Так давай потанцуем. Предлагаю во-он там, — киваю на огромную незаправленную кровать метра два на два.

На самом деле эта задняя часть трейлера днём работает как полноценная обеденная зона, на ночь же стол опускается вровень с основанием, а диваны разбираются, превращая угол в царское лежбище.

Но это в теории. На практике же я та самая ленивая жопа, которой проще пожрать прямо в постели, а после спать на крошках, чем ежедневно играть в дебильный конструктор.

Передняя же часть прицепа полностью отдана под кухонную зону и встроенные до потолка шкафы. Мойка, плита, абсорбционный мини-холодильник — ничего лишнего и до всего рукой подать. Идеально.

— Знаешь, однообразие твоих плоских шуточек начинает удручать, — привстав на цыпочки, без разрешения принимаются рыскать по верхним полкам, изучая скромное содержимое.

Что она там хочет найти? Накопленного за двадцать лет барахла у меня немного, а посуды и того меньше. Одна кружка, две тарелки — всё богатство.

О, ковшик ещё есть! Не знаю правда — зачем, ни разу пока не пригодился, но есть. Где-то внизу валяется.

— Так а кто шутит-то? Всё серьёзно, — подхожу сзади, приобняв её за тонкую талию. Натурально тонкую, спокойно ладонями можно обхватить.

— Угу, — оборачиваются ко мне, тряся пакетиком быстрорастворимого кофе "три в одном". Всё, что у меня там, собственно, валяется из еды. Не считая дошика. Заначка на голодный вечер. — Ассортимент прямо-таки плачевный.

— Это ты ещё в холодильник не заглядывала.

— А что там?

— Лёд. На завтрак, обед и ужин.

— Святым духом питаешься?

— Доставкой и навынос.

— Холостяцкая берлога по всем канонам.

— Минимализм сейчас в моде, — тянусь к паралоновым чашкам, очерчивая контур аппетитных форм, толком и не прикрытых атласной тканью. — Твоя одежда только это подтверждает.

— Не спорю, — придерживаясь за столешницу, беспрепятственно позволяют мне себя трогать, заходя ещё дальше: подзависнуть в горячей ложбинке между грудями, а оттуда перескочить на тонкую лебединую шею, подцепляя указательным очередной декоративный ошейник. На этот раз другой: тонкий, ажурный и с висящим посередине декоративным камушком. — Правда в данном случае я огорчена, потому что хочу есть.

— Что ж раньше не сказала? Заехали бы, что-нибудь взяли.

— Тогда не хотела. А теперь хочу.

— И что ты предлагаешь? Чтоб я тебя накормил?

— Не слышал присказку: довольная женщина — сытая женщина?

— Вот тут не соглашусь. Оттраханная женщина тоже, как водится, остаётся довольной.

— И всё же, я бы что-нибудь поела, — отвлекаются на пиликанье. Извернувшись, Аврора лезет в рюкзак за телефоном, с досадой морща нос. — Что, уже?