Я знаю твой секрет - стр. 10
— Белинская, ты — сука, — прилетает мне в спину.
— Знаю, — не оборачиваясь, салютую возвращённым пропуском, направляясь к закрытой металлической калитке. — И горжусь этим.
***
Спиридонов верно подметил: студенческий городок, как его тут громко величают, на деле является банальной общагой, расположившейся в бывшей питерской коммуналке. Причём, общагой второсортной и нуждающейся в капитальном ремонте.
Внутри самые обычные небольшие комнатушки: в угловые комнаты вселяют по три человека, в неугловые — по двое. Из удобств — одноместные доисторические койки, казённые постельные принадлежности которые я побрезговала брать и купила свои, рабочие столы и шкаф напополам.
В остальном тоже не лучше: в пользовании убогий, но хотя бы чистый санузел на пятерых и единственная задрипанная кухня на несколько жилых блоков.
Не могу сказать, что данное местечко — предел моих мечтаний. Даже общежитие в Калифорнии рядом с этой советской развалиной казалось настоящим дворцом, но чтобы сепарироваться от отца, с которым у нас всегда были достаточно натянутые отношения, более чем сгодится.
К тому же, на этот раз соседка попалась вроде как адекватная. Мирная, спокойная. Слегка заучка. По ночам не лунатит, не храпит и святой водой меня не окропляет, пока я сплю. В отличие от предыдущей придурковатой католички.
О, и никто не гудит под одеялом вибратором, что тоже немаловажно! А то всё та же католичка мне попалась с эпичным прибабахом и имела какие-то свои, крайне смутные понятия о целомудренности.
Короче, новая сожительница оказалась настоящее провинциальное золотко: тихое и закомплексованное. Так я думала ровно до вечера пятницы, пока не застукала её со спущенными трусами в позе рака.
Собственно, и такую же красную. От натуги. Правильно, как тут не разрумяниться, когда тебя так старательно на себя натягивает...
О, Спиридонов. Вот же здрасти.
— Клёвый зад, — не могу не заметить, кивая на подкаченные мужские ягодицы, прекрасно просматривающиеся благодаря спущенным джинсам. — Вы не отвлекайтесь, — прикрываю дверь, проходя на свою часть комнаты, однако не забываю тормознуть на середине, вспомнив о вежливости. — Я же вам не помешаю, надеюсь? Ванная занята, а топтаться в коридоре мне, если честно, тупо западло.
— Не переживай, — продолжая как ни в чём не бывало вдалбливаться в соседку, глухо отозвался Артемий. — Мы уже почти закончили.
— Ну и славно, — падаю на кровать, поправляя на талии широкий пояс любимой бордовой юбки в крупную сетку. Поправила, смахнула с высоких чёрных гольф ниточку, прислушалась. — Она там ещё хоть жива? Уж больно притихла.
— Не знаю, — равнодушно отзывается Спиридонов. — Проверь.
Послушно изгибаюсь, придерживаясь за изголовье и вглядываясь в соседку, уткнувшуюся мордой в подушку. Уже не стонущую, а сипящую.
Охрипла, бедняжка.
— Маш, ты там как? — тишина. Ну почти. Не считая звуков шлепков, сбитого дыхания Артемия и жалобного девичьего скуления, потому что тот себя вообще не сдерживает. Таранит, будто насмерть забить хочет. — Говорит, нормально.
— Вот и прекрасно, — несколько последних рывков и довольный альфа-самец получает свой заветный кусок торта. В смысле, кончает.
— Да ты эгоист. А ей помочь с оргазмом? — аж обидно за новую подружку.
Которая, впрочем, возмущаться не торопится. Слишком в шоке от происходящего. Поспешно накидывает на себя плед и, забившись в угол, таращится на нас как на больных.