Я знаю, где она… - стр. 9

Так я и сидел на краю кровати, схватившись руками за волосы, едва сдерживаясь от того, чтобы не приняться вырывать клочья из своей шевелюры, как вдруг услышал знакомый с самого детства голос:

– Ничего себе, ты всё же сумел проснуться.

– Шерон?..

Я резко открыл глаза и поднял голову. И увидел её… Она стояла в дверном проёме, облокотившись плечом о косяк, и слегка улыбалась, смотря на меня своими изумрудными, будто светящимися жизнью и радостью глазами. Мне сделалось невыносимо больно и стыдно. Я не знал, что делать и что говорить. Как же не хотелось напоминать ей о вчерашнем! Но я не мог не спросить, что же произошло после её ухода и как, почему она вернулась.

– Я… как я оказался в кровати? – задал я совершенно идиотский первый вопрос, теряя попусту время.

– Ночью я обнаружила тебя на лужайке, прямо около крыльца. Кажется, ты немного переборщил с алкоголем. Не могла же я оставить тебя там, была гроза, и шёл дождь, – невозмутимо ответила она. На её лице заиграла лёгкая улыбка, способная вмиг вскружить мне голову.

Я отвернулся от Шерон и принялся тереть лицо ладонями, стараясь скрыть подступившую к лицу краску. Боже, как же мне было стыдно. Безумно стыдно перед ней! Тихими лёгкими шажками она подошла вплотную ко мне и взяла мои руки в свои тёплые мягкие ладони, словно бархатные. Длинные изящные пальцы нежно касались моей кожи – и каждое прикосновение кололо теплом и уютом, отдаваясь жаркими растекающимися импульсами в груди, в самом сердце.

– Дейв, ничего страшного не произошло, расслабься. Всё в порядке, правда.

Она неотрывно смотрела прямо мне в глаза, лицо её было сосредоточенно, но не выражало ни гнева, ни обиды. Я уже было открыл рот, чтобы возможно опять всё испортить, но она, легонько качнув головой и приложив указательный палец к губам, вскочила и, подмигнув мне, выпорхнула из комнаты. Моя голова раскалывалась, а всё происходившее не укладывалось в сознании. Неужели она так рано заехала за мной, решив вычеркнуть вчерашний вечер, сделать вид, что вообще ничего не было? И обнаружила меня в хлам пьяным, валяющимся в грязи у двери. «Прекрасная» картина – новая волна стыда окатила меня с головой. Как же я жалок… Но, тем не менее, я чувствовал, как маленький росточек счастья разрастается у меня в груди. Удивительное столь двоякое чувство.

– Дейв, ты там долго ещё? – совершенно как ни в чём не бывало, позвала меня Шерон. Если слух не подводил меня, она была на кухне.

Я начал медленно сползать с кровати, как вдруг что-то тяжелое ударилось об пол. Я бросился к этому предмету. Это был мой револьвер. Неужели я подумывал о самоубийстве и был готов претворить его в жизнь, или вернее, в смерть? Чёрт возьми, нужно немедленно спрятать эту хреновину обратно в сейф. Шерон точно не должна его увидеть. Я вскочил на ноги и, буквально пулей вылетев из комнаты, начал как можно тише красться на цыпочках к лестнице на второй этаж. Я никогда не любил физическое насилие. Это, разумеется, предоставляло мне некоторые неудобства в этом безумном и жестоком мире, но я никак не мог себя пересилить. А вдруг я убью человека, ударив его? Что мне тогда делать, как жить? Как перестать видеть его лицо, искажённое в предсмертном дыхании ужасом или ещё хуже сумасшедшим смехом? Как посмотреть в глаза его матери и отца и признаться им, в том, что это сделал именно я? Что это я лишил их ребёнка, их дитя величайшей ценности на свете, дарованной ему ими – жизни? Верно я мыслю или нет – но таков вот я. Тонкокожий сопляк. Каждый человек, особенно в детстве или в подростковом возрасте хочет быть похожим на какого-либо кумира из книги или фильма. Во всём старается подражать ему. И мне хотелось быть мушкетёром и сражаться бок о бок с Д’Артаньяном или же бороздить моря под командованием капитана Блада. Но скорее всего, если бы я попал в какое-либо приключение, я был бы тем самым сто пятидесятым персонажем, чьего имени никто никогда и не вспомнит, который если не отсиживается дома за четырьмя стенами, так значит же его нужно вечно спасать. Если, конечно, он не умер ещё от разрыва сердца только в предвкушении какого угодно приключения. С самого детства я прекрасно осознавал свою беспомощность и жалкость. Но что ж, есть такая прекрасная фраза: «Бог создал людей сильными и слабыми, а Кольт уравнял их права». Потому я и приобрёл револьвер, как только мне исполнилось восемнадцать. Мне казалось, что с ним я буду чувствовать себя много увереннее. Но через буквально два дня, наполненных нервотрёпкой и переживаний из-за волнения о судьбе оружия и возможных негативных последствий, если у меня его украдут, положил его в сейф и больше никогда оттуда не доставал. Как же, чёрт возьми, я, будучи пьяным, вспомнил код, если и сейчас едва его припоминаю? Я молился всем известным и неизвестным мне Богам о том, что я не наделал глупостей во вчерашнем припадке безрассудного безумия.