Я завтра улетаю - стр. 3
Четвертый класс мы перепрыгнули, сразу же оказавшись в пятом. И несмотря на то, что нам всего было по 10 лет, мы почувствовали себя практически взрослыми.
Мы больше не сидели годами в одном кабинете под пристальным взглядом Елены Владимировны. У нас были разные предметы. Разные учителя и разные классы. Мы передвигались по школе с урока на урок.
Теперь Ксюша болтала со мной и на уроках. Ее болтовня все чаще становилась причиной моего одинокого призрачного блуждания по школьным коридорам во время урока. Иногда нас рассаживали. Но каждый раз, приходя снова на тот или иной урок, мы втайне надеялись, что строгий учитель забыл о запрете сидеть вместе.
Учились мы по-разному. У меня были пятерки по математике, у нее – по русскому. Я ненавидел литературу, она обожала ее. Я с головой увлекался начальной биологией, она шарахалась от рисунков с одноклеточными, называя их мерзостью.
В очередной раз для меня, наша новая классная учительница повела нас на профилактический осмотр к стоматологу. У меня менялись зубы. Я не помню, когда они начали меняться и когда закончили. Мне все говорили, что я отсталый, потому что у всех зубы поменялись уже давно, чуть ли не в 3 классе. И каждый раз отсутствие того или иного зуба вызывало в классе очередной повод тихонько похихикать над моей непрезентабельной внешностью. Над Ксюшей тоже смеялись. Ее черный рот многим не давал покоя. Я-то привык. У нее был черный рот, но душа и сердце – белыми.
Мы парами шли по лестнице, как и положено школьникам. Марина Ивановна возглавляла процессию. Дети гоготали и безумно громко болтали. Болтали все, даже я. Вот только Ксюша шла рядом со мной и молчала. Вся бледная, тихая. Зрачки расширены, мечутся по стенам, завешенным то портретами великих, то школьными поделками. Я не видел особого интереса в ее взгляде. Когда она читала литературу, стихи, ее глаза в буквальном смысле горели. Ей было интересно. А тогда, в коридоре, направляясь к дверям стоматолога, в ее глазах был скорее испуг. Я не спрашивал о ее страхах. Я не мог поверить, да и подумать, что стоматолога можно бояться. Я был ребенком, не испытывающим проблем с зубами. Я всех ровнял под себя.
Мы расселись по скамейкам, расставленным вдоль стены. Одноклассники разбрелись на кучки и довольно шумно шептались, впопыхах рассказывая друг другу жуткие истории о том, как они ходили как-то к стоматологу и самые ужасные кошмары их жизни случались именно в кабинет дантиста.
– Ксения Зольтич! – из кабинетов врача высунулась медсестра, – подготовится Иван Прокудин.
Ксюша вздрогнула. Ее пальцы сжались в кулак на мгновение. Послышался легкий, едва слышный стон. Мне даже показалось, что не было этого стона. Иллюзия или что-то типа того.
Ксюша, как камчатский краб, медленно, боком направилась в кабинет. Дверь закрылась за ней и в моих ушах наступила тишина. Это были такие редкие минуты, когда мои уши отдыхали от постоянной детской болтовни.
Мы все время играли. Играли на переменах. Играли во дворе под окнами, чтобы родители Ксюши могли ее видеть. Мой отец не мог видеть меня даже, когда я стоял прямо перед ним. Мы играли на уроках.
Очень часто мы притворялись, что Ксюша – принцесса, а я – ее верный рыцарь, должен был спасти ее с биологии и математики. А перемены – в эти мимолетные моменты считалось, что я спас ее.