Я забираю ее. Долг отца - стр. 24

— Ну, чего ты застыл, хочешь, чтобы я это сделал? — спрашивает Иван. Его голос тихий, чтобы не услышала эта крыса. Человек, который лежит передо мной, - это тот, кто взял наш тайник с наркотиками, продал их, а потом забрал деньги и сбежал. Кражи с его стороны были и раньше, это уже не первый случай, его пора остановить.

— Нет.

Я отмахиваюсь от него. Мне не нужно, чтобы кто-то что-то делал за меня. Я в одиночку взобрался на вершину, и с этим я тоже справлюсь в одиночку.

Присев на корточки, я беру мужчину за подбородок, заставляя его посмотреть на меня.

Костя, зачем ты это сделал, зачем вытворил такую глупость?

Мой вопрос ничего не значит. Он насмешливый, даже издевательский. Видите ли, мне нравится, когда люди пытаются объяснить, оправдаться, так я чувствую себя намного сильнее.

Он ничего мне не говорит; кажется, что он не смотрит на меня, а смотрит сквозь, что, в свою очередь, только больше меня злит.

— Какие-нибудь последние желания? — спрашиваю я, ухмыляясь, пистолет взведен и готов. Обычно мне никогда не требуется столько времени, чтобы пустить пулю кому-то в голову, но сегодня что-то со мной не так. Я чувствую это.

Ева.

Мой разум слабо шепчет ее имя. Я крепче сжимаю пистолет в руке. Мужчина ничего не говорит мне, и я принимаю это как его ответ. Приставив пистолет к его голове, я нажимаю на курок. Звон, который издает оружие при стрельбе, больше не влияет на меня. Я не могу сказать, сколько людей я убил только из этого пистолета. Через некоторое время тело просто привыкает к нему.

Я встаю, вытирая брызги крови с рубашки. Я оборачиваюсь, замечая, что Рустам и Ваня смотрят на меня, при этом оба выглядят немного разочарованными.

— Что?

Они уже должны вытаскивать тело из дома, а не стоять и смотреть на меня, пытаясь провести тонкий анализ моего поведения.

Иван указывает на верхнюю ступеньку лестницы, где стоит Ева. Даже с такого расстояния я вижу шок в ее глазах.

Ты, блядь, издеваешься надо мной.

Неужели она действительно не восприняла мои предупреждения всерьез?

Отдав Рустаму пистолет, я бросаюсь вверх по ступенькам. Злость нарастает с каждым шагом. Очевидно, я должен преподать ей урок. Она должна усвоить, что мое слово всегда имеет значение и должно быть усушенным.

Как только моя нога касается верхней ступеньки, я слышу, как дверь в мою комнату закрывается.

Я с силой толкаю дверь, отчего она врезается в стену, но мне все равно. Меня не волнует, что я напугаю ее или сломаю что-нибудь в доме. Все, что меня волнует, это чтобы она научилась слушать и подчиняться тому, что я говорю.

— Разве я не говорил тебе оставаться здесь? — спрашиваю я ее, уже зная ответ. Она сидит на дальнем краю кровати, ее лицо скрыто за растрепанными каштановыми волосами.

Я не понимаю, мой голос что, слышен только мне, ведь она продолжает сидеть, не поднимая глаз. Это только подливает масла в огонь. Может быть, мне нужно напомнить ей, кто здесь главный...

Я подхожу к столу и достаю из ящика свой любимый армейский нож. Обхватив пальцами деревянную рукоятку, я пересекаю комнату и резко хватаю ее за руку и валю на кровать. Ее глаза становятся еще шире от страха, когда она замечает нож.

— Я не хотела... — в ужасе шепчет она.

— Заткнись! Я не хочу ни чего слышать.

Я прижимаю лезвие к ее тонкой шее, четко давая понять, что могу сделать и сделаю если пожелаю.