Я взлечу - стр. 35
– Почему?
– «Давным-давно я нередко носил рубашку в красно-черную клетку, – зачитывает тетя строчку Бигги, дергая меня за клетчатую рубашку под жилетом. – И шапку из меха», – и дергает меня за ушанку. – Наконец научилась у тетушки, как надо одеваться, а?
Она к любому моему успеху примажется.
– Научись штаны с жопы не ронять, тогда поговорим.
Гараж весь расписан граффити. Тетя Пуф стучит в боковую дверь. Шаркают шаги, и раздается голос:
– Кто там?
– Пи, – только и говорит тетя.
Щелкают несколько замков, дверь открывается… Один в один та сцена из «Черной Пантеры», когда они проходят через голограмму и попадают в настоящую Ваканду. Мы тоже прошли через голограмму притона – и очутились в студии.
Она явно не самая дорогая, но я ожидала меньшего. Стены обиты картонными подстаканниками, которые дают в кафе, когда заказываешь несколько напитков. Это звукоизоляция. Есть еще стол с несколькими мониторами, драм-пэдами, миди-клавиатурами и колонками. В углу стойка с микрофоном.
За столом сидит пузатый бородатый мужик в майке-алкоголичке.
– Че как, Пи? – здоровается он, не вынимая золотых грилзов изо рта. Говорит он медленно, как будто кто-то скрутил ему скорость воспроизведения.
– Че как, Док? – Тетя Пуф дает пять всем, кто в студии. Их шесть-семь мужиков. – Бри, знакомься. Док, продюсер. – Док кивает. – Док, это Бри, моя племяшка. Она сделает из твоего бита отбивную.
– Стоп, ты что, писал бит для этой малявки? – спрашивает парень с дивана. – Что она под него читать будет, сказки матушки Гусыни?
Все фыркают. Начинается…
Когда я сказала тете, что хочу быть рэпером, она сразу предупредила, что будет много тупой однообразной вони. Придется пахать вдвое больше, а уважать меня будут вдвое меньше. Мне надо отрастить гигантские яйца и никогда не давать слабину. Короче, мне надо стать мужиком, и даже этого мало, чтобы выжить.
Так что я не мигая смотрю шутнику в глаза.
– Не, батя Гусь, сам их читай.
– Ого! – восхищаются двое парней, а еще двое, смеясь, хлопают меня по плечу. Вот я здесь уже и своя.
– Он просто хотел этот бит себе, – фыркает Док. – Зацени.
Он что-то щелкает мышью на одном из компьютеров, и из колонок раздаются мощные басы быстрого бита.
Должна сказать, он охренительный. Чем-то напоминает солдатский марш.
Или как охранники прохлопывали меня на наркотики.
Ра-та-та-та-та-та-та-та, ра-та-та-та-та-та-та-та.
Я хватаю тетрадь и принимаюсь листать. Черт. Ничего из старых задумок не подходит. Нужно что-то новое. Специально под бит.
Тетушка чуть не подпрыгивает.
– Огонь! Когда трек выйдет, ты взлетишь.
«Я взлечу».
– Ту-ту-ту-ту, и я взлечу, – бормочу я. – Ту-ту-ту-ту, и я взлечу.
Я зажмуриваюсь. Слова где-то рядом, я их чувствую. Осталось только их найти.
Вот Лонг швыряет меня на пол. Одно неверное движение, и мой полет навеки остановится.
– Вам не остановить мой полет, – бормочу я. – Вы бессильны, и я взлечу.
Я открываю глаза. Все взгляды в комнате устремлены на меня. Мой голос набирает силу:
Вам не остановить мой полет.
Вам не остановить мой полет.
Вам не остановить мой полет.
Вы бессильны, и я взлечу.
На лица понемногу выползают улыбки, мне кивают в такт.
– Вам не остановить мой полет, – повторяет Док. – Вам не остановить мой полет.
Понемногу все начинают скандировать вместе с ним, кивая все чаще. Звучит уже как мантра.