Я взлечу - стр. 27
Даже за пару баксов готовы подкараулить и отдубасить.
Номер четыре по факту здесь самый важный: не ешь товары, которые на продажу.
И номер пять: даже не думай торговать там, куда приходишь спать. А, вы хотите чипсов? Так вот, утритесь.
Шестое правило: возвраты? Никаких возвратов. Товар купили, дали бабки,
свалили.
А за седьмое меня пару раз чуть не убили:
никаких кредитов и о скидках забыли.
Мам, тебя это тоже касается, семья и бизнес не сочетаются, как гастрит и острые наггетсы.
Так какого же хрена вы все опять начинаете?
Правило восемь: хранить деньги брось в карманах и кошельках, клади на счет бабосы
или в сейф, только ключ от него не посей.
Правило девять – оно и первым быть годится: ходи, гляди, вдруг попадешься полиции. Ты подозрителен – значит, неубедителен. Незамедлительно тебя изрешетят пули, станешь решеткой тега в твиттере.
Правило десять – одно лишь слово: пунктуальность. Чтоб к тебе в очередь вставали, сама вставай пораньше. Клиента упускаешь – только твоя помарка, он без напряга закупится в супермаркете.
Если жить по этим правилам, кэш пойдет из ануса, можно нормально питаться, оплатить квитанции и продать больше печенья, чем Уолли Эймос.
Эй, респект моим маме с папой, да, и Бигу привет, спасибо за заповеди.
– Йо! – заканчиваю я.
И все такие: «Вау!» У Джоджо аж челюсть отвисла.
Парочка ПСов мне кланяется.
Неповторимые ощущения. Я в курсе, что они тут все преступники и творят всякую дичь, о которой я даже знать не желаю. Но они меня уважают, а значит, я уважаю их.
– Тихо, тихо! – перекрикивает их тетя Пуф. – Нам с юной суперзвездой надо поговорить наедине. Валите.
Остаются только Жулик и Джоджо.
Тетя Пуф мягко толкает мелкого ладонью в лоб.
– Вали уже, засранец.
– Ну, Пуф, ну когда я уже смогу носить цвета?
Он имеет в виду цвета Послушников – хочет вступить в банду. Ему так хочется стать ПСом, как будто это не преступная группировка, а местная сборная по баскетболу. А уж слоганы Послушников он орет, сколько я его помню.
– Даже не мечтай, – отвечает тетя Пуф. – Вали давай.
Джоджо издает губами звук лопнувшего колеса и, ворча себе под нос: «Да ну нафиг», все-таки укатывает прочь.
Тетя Пуф поворачивается к Жулику, который, похоже, не собирается никуда уходить, и чуть наклоняет голову, как бы говоря: «И что дальше?»
– А я чего? – удивляется он. – Машина моя. Хочу и буду сидеть.
– Ой, делай что хочешь, – отмахивается тетя. – Бри, как ты?
Я развожу руками. Странное ощущение. Лонг назвал меня бандюгой – и как будто прилепил это слово мне на лоб. Оно теперь не отмывается. Бесит, что меня никак не отпустит.
– Может, мне все же разобраться с охраной? – спрашивает тетя. Она смертельно серьезна. Жутковато.
– Не надо, правда.
– Ладно, если что, говори. – Она разворачивает себе леденец. – А чего Джей думает делать?
– Из школы меня забрать она отказалась. А что еще тут сделаешь?
– А ты что, хочешь учиться в Саду?
Я подтягиваю колени к подбородку.
– Тут я хоть перестану быть невидимкой.
– Ты и не невидимка, – возражает тетя.
Я фыркаю.
– Реально, я как будто в мантии Гарри Поттера хожу.
– В чем, в чем? – переспрашивает Жулик.
У меня глаза на лоб лезут.
– Ты же шутишь, правда?
– Это их задротские штучки, – объясняет тетя.
– Я извиняюсь, но «Гарри Поттер» – это классика.
– А, понял, – говорит Жулик, – это такой мелкий крендель с кольцом? «Моя прелес-сть», – изображает он Голлума.