Я вижу твой голос - стр. 5
– Да, да, спасибо… – отрешенно отреагировал он, поскольку в этот момент на глаза попалась ещё одна деталь уже несуществующей жизни – ноты, на которых рукой покойной Корвенко было написано: «Бессмертная музыка!»
Вячеслав Павлович, заговорив, снова стал живой картинкой. Лора залюбовалась бирюзовой кантатой, не вникая в смысл вопросов.
– Лора Николаевна, вы меня слушаете? – кубики стали больше, светлее и вылетали быстро-быстро, как горошины из трубочки.
– Извините…
Лора простить себе не могла, что выключилась во время оперы. Она не хотела смотреть картинки, она просто хотела послушать музыку. И как же потом пожалела об этом! Ей так хотелось помочь капитану! Вячеслав Павлович, как Ораловой показалось, весьма снисходительно выслушал её рассказ. Сухо поблагодарил, сказал, что пришлет за кассетой сотрудника, и на этом их беседа закончилась.
Это было самое громкое преступление середины ХХ века. Миланского коллекционера нашли в собственном особняке, изувеченного до неузнаваемости. Украденная ваза, известная как «Бриллиантовый тюльпан», не имела ценности, ибо была бесценна. Стечение обстоятельств – удивительная штука!
Советский инженер Андрей Андреевич Неткач в 1969 году оказался в Милане в командировке. Он не верил своему счастью, и в первый же день, когда официальный визит на автомобильный завод закончился, Андрей вернулся в гостиницу под бдительным оком кэгэбэшника, не очень умело закамуфлированного под квалифицированного советского экономиста, сделал вид, что очень устал и хочет спать, но через час выскользнул на улицу, чтобы насладиться сладким запахом загнивающего капитализма. У инженера не было никаких планов – с детства он мечтал в одиночестве побродить по улицам какого-нибудь заграничного города, посмотреть, как там живут люди, почувствовать себя частью того, неведомого мира. Так и получилось. Неткач обладал стандартной общеевропейской внешностью и, несмотря на тотальный дефицит приличных вещей в СССР, умудрился и по одежде мало чем отличаться от итальянских аборигенов. Ковбойка и джинсы, которые супруга Неткача купила у спекулянтов незадолго до отъезда, позволили Андрею окончательно слиться с толпой. Так он и бродил по улицам Милана, не веря собственному счастью.
Суточных хватило ровно на чашку кофе и небольшой кусок отличной пиццы в открытой кафешке с весёлыми красно-белыми зонтами над пластмассовыми столиками. Английский Неткача был удовлетворительным – сказалось увлечение Beatles и Rolling Stones, что и стало решающим фактором в выборе кандидатуры для загранкомандировки. Поэтому Андрея никто не принимал за русского – скорее за шведа. А он сам как-то не стремился рассказывать, что родом из странной страны под названием СССР. В своей эйфории Андрей не заметил, как оказался на маленькой улочке, которая никак не хотела выводить его хоть куда-нибудь. Пройдя в пятый раз мимо жёлтых подоконников, он огляделся и заволновался – непонятный закоулок сильно отличался от всего увиденного за день. Лоск и ощущение вымытого города пропало. Мощёный тротуар был усыпан омерзительными отходами, захлопнутые ставни усиливали тревогу, одинокий фонарь по яркости соперничал со свечой. И ни души.
Вот тут Неткач запаниковал. В воспаленном мозгу пролетали страшные картины: мечущейся кэгэбэшник, разборки на партсобрании, слова «позор» и «невозвращенец». Тут же привиделась рыдающая жена Соня, укоризненный взгляд отца-фронтовика. В общем, ад в представлении советского инженера. Неткач присел на крыльцо подъезда, над которым не было освещения. Неожиданно рядом с ним остановились двое мужчин. Он хотел уже кинуться к ним из темноты, но темпераментный диалог остановил его. По-итальянски инженер знал лишь несколько музыкальных терминов, но по накалу страстей было понятно, что незнакомцы ведут не дружескую беседу. Вдруг один из мужчин резко выбросил руку вперед – и второй рухнул как подкошенный. Первый бросился бежать. Неткач вышел из своего случайного укрытия и подошел к лежавшему.