Я вернусь! - стр. 6
Суп они не доели. Убрав со стола тарелки, Кристина достала нарезанный сыр и колбасу, помыла виноград и наполнила вазочку конфетами. Мать поставила на стол откупоренную бутылку виски и две рюмки. Молча наполнила их и сказала:
– Помянем.
Кристина никогда не любила крепкий алкоголь, поэтому налила полстакана воды и опрокинула туда содержимое рюмки.
– Сначала Мариночку, – дрогнувшим голосом предложила мама. – Светлая память, доченька. Ты ушла молодой. Всего несколько месяцев не дожила до двадцати пяти.
Мать махом опрокинула рюмку и скривилась. Затихла, опустила взгляд на стол, задумчиво обводя пальцем рисунок на клеенке.
Кристина пригубила из стакана и сморщилась. Прощай, Мариночка! Моя вторая половинка, мое зеркальное отражение, любимая и единственная сестра-близняшка. С тобой ушла живая часть моей души. Тело съежилось и застыло, скованное холодом печали.
– Теперь отца, – предложила мать и снова налила себе.
Кристина дернулась и опустила взгляд. Ее разрывали на две части окутавшие чувства: любовь к отцу и гнев от его поступка. Как он мог предать свою семью? Втайне, словно подлый воришка. Он украл счастье из сердца Кристины.
Она никогда не забудет тот день, когда случайно увидела его в кафе, целующего другую женщину. Он ее не заметил, и Кристина быстро скрылась из вида. Следующие несколько дней сомнения раздирали душу. Рассказать ли маме? Не успела: отец попал в больницу с инсультом. Оттуда он уже не вышел.
Кристина смотрела на убитую горем маму. Что теперь проку от скрытой правды? Лучше и вовсе не говорить. Она потеряла мужа, так пусть хотя бы считает, что он любил ее до самой смерти. Кристина сделала огромный глоток. Покойся с миром, отец.
Поминать закончили быстро. Мама больше не стала пить, и они втроем отправились в гостиную. Соня, сидя на ковре, с детским воодушевлением принялась играть с любимыми куклами. Кристина с мамой молча сидели на диване. Каждая думала о своем. В груди Кристины, словно змеиное гнездо, поселилась тревога. За Сонечку, которая осталась без должного ухода, за маму, которая с горя начала пить. Стоит с ней поговорить. Она единственный опекун Сони.
– Мама, я заметила бутылки…, – осторожно спросила Кристина.
– И? – безучастно ответила та.
Снова повисла давящая тишина, нарушаемая лишь возней Сони. Они замолчали.
– Тебе нужно прекратить, ты ведь никогда не пила, – сделав над собой усилие, продолжила настаивать Кристина.
– Не пила, а теперь не могу…, – хриплым голосом начала мама, но не договорила.
Ее голос дрогнул, и она отвернулась.
– Давай обратимся к врачам и психологам, – предложила Кристина.
– Зачем?! Я пью совсем немного, чтобы расслабиться… и забыться.
Ага, чуток! Потому холодильник пустой, горшок неухоженный и Соня чумазая бродит одна по квартире…
– Мама, тебе нужна помощь! – не удержавшись, вскрикнула Кристина.
Мать замерла. В их семье редко повышали голос. Она медленно повернулась к Кристине и прямым взглядом уставилась в глаза. Ее грудь вздымалась от частого дыхания, а губы поджались, превращаясь в единую линию.
– Да, Кристина, мне нужна помощь…, – отчеканила она.
Замолчала ненадолго и тоже повысила голос:
– Твоя помощь, Кристина! Они меня оставили, еще и ты бросила…
Кристина замерла. По телу прошлась ледяная волна, сковывающая каждую его частичку. Кончики пальцев начало колоть, и она с силой сжала руки. Она вернулась в свою съемную квартиру из больницы всего девять дней назад. Но каждый из них превратился в пытку. Совесть гложила и раздирала на части. Она оставила маму, но и вернуться домой не могла. Она бы сошла здесь с ума.