Я вернусь! - стр. 12
Минуты текли, а тело Рэмоса продолжало биться в конвульсиях. Какого хрока он не в силах открыть внутренний резерв с энергией эмри и вылечить себя? Словно кто-то его заблокировал. Рэм сосредоточился и наконец получил доступ к хранившейся в нем энергии.
Из груди хлынуло нежное голубое свечение. Оно разгоралось все ярче; проявились тонкие серебряные нити, обвивающие эмиссара. Приступ начал утихать, а через несколько минут совсем прекратился. Тело обмякло и распласталось на мягком ковре. Глаза Рэма дергались под закрытыми веками, распахнутый рот с шумом втягивал воздух и с натужным хрипом выдыхал обратно. Горло саднило и нещадно пересохло.
Спустя минуту Рэм выровнял дыхание и разлепил глаза. Фух, чуть не окочурился. Проверил внутренний резерв энергии эмри. Пусто. Потратил все на свое исцеление. Какого хрока случился приступ? Кто и как умудрился отравить его так сильно?
Это не первое покушение на его жизнь, но впервые настолько серьезное. Магов Совета Пяти частенько травили: слишком много желающих занять теплое местечко под боком короля. Однако то, с каким упорством уже несколько месяцев кряду пытались избавиться именно от Рэма, наводило на размышления. Кому он успел насолить?
Надо бы вставать. Негоже эмиссару валяться на полу. На лицо легла чья-то тень. Перед глазами замаячила противная морда его дворецкого Тройсона. Он стоял настолько близко, что носки отполированных сапог слуги упирались в бок Рэма.
Век бы не видеть эту рожу! Во внешности старика Рэма бесило все: и зализанные в хвост седые волосы, и остриженная, словно по линейке, аккуратная седая борода, и по-старчески кустистые брови. Но особенно раздражал крючковатый нос, который Тройсон вечно задирал в потолок.
А уж характер у этого зануды каков?! Отвратительнее некуда. Рэмос скривился, видя равнодушную мину на лице дворецкого. Словно тот каждый день наблюдает, как его хозяин в судорогах валяется на полу.
– Налей воды, – прохрипел Рэм.
Старик невозмутимо кивнул и отошел. Послышалось журчание, и вскоре Тройсон уже снова стоял рядом. Его рука, держащая стакан, повернулась, и содержимое плюхнулось на лицо Рэма.
– Да не на меня, хроков старик! – прорычал Рэмос.
Рожа дворецкого застыла в невозмутимости. Немигающий взгляд смотрел на хозяина равнодушно. Только Рэмос уже знал, что за этими якобы безразличными глазами скрывается издевка. В первый раз что ли?
Рэм с трудом перевернулся на живот и медленно поднялся на ноги. Они бессовестно тряслись и разъезжались в стороны. Пришлось схватиться за край стола. Опершись, Рэм исподлобья посмотрел на старика и устало проговорил:
– Слушай, Тройсон, когда ты уже меня осчастливишь и соизволишь помереть? Сил нет видеть твою опостылевшую физиономию. По ней давно скучают в Фордоке.
– Я бы с удовольствием, господин эмиссар, – чинно растягивая слова, произнес дворецкий. – Но, видимо, память вас подводит. По условиям контракта моя служба округу Дортостан завершится через двадцать лет или…
Старик мечтательно закатил глаза, цокнул и с предвкушением в голосе закончил:
– Или в момент, когда вы отправитесь в Фордок. Раньше меня. Что, судя по вашему состоянию в последние месяцы, кажется более вероятным.
– Устанешь ждать, – хмыкнул Рэм. – Я очень живуч.
Под ехидным взглядом старика Рэмос, перебирая руками по столешнице, доковылял до своего кресла и свалился в него.