Я вернулась, Господи! (сборник) - стр. 12
Совсем неожиданно она набрела на стихийную ярмарку картин. Здесь же, укрепив мольберты, сидели бородатые, длинноволосые художники. В детстве она часто задумывалась: почему художники носят бороды, может быть, там заключена сила их таланта?
Ирочка остановилась посмотреть. Художник уверенно наносил краски на холст, и вот уже на нем проступил край серого хмурого неба, кусочек мостовой. Большой корявый тополь тянул свои черные оголенные ветки к небу. Ирочке вдруг нестерпимо захотелось взять в руки кисти. Боже, как давно она не делала этого. Развернувшись, она заторопилась домой. Едва раздевшись, Ирочка нашла на антресолях свой старенький мольберт, набор кистей, краски. Отыскался и кусок холста. Она писала свою картину до темноты, пока не устала. С непривычки заболели глаза, да и рука стала подрагивать. Ирина удовлетворенно осмотрела свою работу, закрыла холст куском темной ткани, решив, что обязательно допишет картину в ближайшие дни.
Пятницу она ждала с нетерпением. В этом ожидании сосредоточились все ее надежды на будущее счастье. Уверенность, что с новой работой придет к ней обновление всего: ее жизни, ее внутреннего мира, ее знакомых, – крепла с каждым днем.
Когда она приехала в районо, Павел Григорьевич сам провел ее в отдел кадров для оформления необходимых документов, затем любезно познакомил с сотрудниками.
– Вот ваш стол, Ирина Васильевна, – Павел Григорьевич указал на стол в углу комнаты, – я думаю, вам здесь будет удобно. Ну а в курс дела вас введет Валентина Игоревна. Как что в понедельник милости просим.
Он галантно поцеловал Ирочке руку, ласково улыбнулся, отчего сердце у нее сладко заныло. Ей стало жарко, а ноги сразу ослабели, и Ирочке показалось, что она не сможет сделать ни одного шага.
Опершись на спинку стула, она улыбнулась в ответ, затем решительно шагнула за порог и почти бегом полетела к автобусной остановке. Быстрее домой, чтобы одной в тишине все обдумать, помечтать, забившись в уголок дивана.
Как и обещала, в субботний день она решила навестить родителей. Мама обрадовалась, чмокнула Ирочку в щеку и тут же ушла хлопотать на кухню. Отец стал расспрашивать Ирочку о школе, о новой должности.
– Ты не ошибаешься, доченька, что меняешь место работы? Ведь в школе у тебя так хорошо получалось, а здесь еще неизвестно, как все будет.
– Ну что ты, папуль, – Ирина улыбнулась отцу широко и открыто. – Школу я уже переросла, а здесь и перспектива развития, ну и вообще, новые люди, новые знакомства. Да и возможности совсем другие.
– Кебе виднее, дочка, – отец, как в детстве, взлохматил ей волосы, потом притянул к себе. – Только знай: мы всегда с тобой. Надо – и поможем, и поддержим. А главное, ты должна помнить: мы тебя очень любим. – Голос у отца подозрительно задрожал, он отвернулся к окну, но Ирочка успела заметить заблестевшие от слез глаза.
Ирочкины родители поженились очень рано, еще на первом курсе института. Оба учились в технологическом, только на разных факультетах. Встретились как-то раз на институтском вечере и больше уже не расставались.
Отец души не чаял в маме, и когда она забеременела, папа был буквально ослеплен счастьем. Он без конца целовал свою Оленьку, носил на руках по комнате. Каждое утро, просыпаясь, бежал на кухню, готовил своей любимой завтрак, стараясь каждый раз побаловать ее чем-нибудь вкусненьким. Молодые жили у родителей мужа, и его мама всякий раз удивленно качала головой, когда Васенька возвращался вечером с неизменным букетом цветов.