Я в игре - стр. 4
А быть гирей и тянуть ее за собой вниз я тоже не желал. Я бы не вынес потом ее обвинений; я бы не смог наблюдать, как трещат по швам наши чувства и любовь перерождается в ненависть. Это тяжелее, чем уйти, любя друг друга.
Поезд дергается и начинает медленно двигаться. На перроне провожающие: улыбаются, машут, плачут... Все смешивается в цветную смазанную абстракцию, и я вздыхаю. Возвращаться в город, где тебя на каждом шагу будет подстерегать прошлое, непросто, особенно когда оно с новой силой начинает душить.
Не знаю, сколько часов я бестолку пялюсь в окно. Спокойно подумать о делах и разложить по полочкам свои действия не получается. Мысли кружатся каркающими птицами и предрекают, что эта поездка не закончится ничем хорошим. Как думать в такой ситуации?! Надеюсь, происходящее со мной – временное явление, и я смогу взять себя в руки. Раньше же как-то это получалось!
Леса за окном сменяют поля, усыпанные летними цветами, и я зависаю.
– Дим, давай остановимся?
– Что? – оборачиваясь, кричу через плечо.
– Остановись!
Выполняю просьбу, снимаю шлем. Вика снимает свой и по привычке наклоняется и сбивает прижатые им волосы, потом сует мне его и бежит к полю, возле которого мы остановились.
Ромашки… Куда ни посмотришь. Маленькие нежные солнышки, легко танцующие на ветру и словно манящие к себе. Но больше всех притягивают не они, а хрупкая фигура в светлом летнем платье, тонущая в море этого рая.
Слезаю с мотоцикла и иду к ней. Она оборачивается, смеется и убегает. Ускоряюсь. Мгновение, другое, третье – и принцесса в моих руках, льнет ко мне своим волнующим телом, перебирает пальчиками отросшие волосы. Я накрываю ее губы, я целую ее с желанием, которое не отпускает рядом с ней никогда, и чувствую в ответ ее горячие, срывающие крышу поцелуи. Мы, как бензин и спички, взрываемся от малейшего соприкосновения. Что это: страсть?! Сумасшествие?! Любовь?!
Голубое небо в перистых облаках, ее голова на моем плече, и ромашки-ромашки-ромашки... Единственные свидетели нашей безумной страсти.
– Чай, кофе, вода? – врывается в сознание чужой голос, и я вздрагиваю и смотрю на девушку, любезно предлагающую напитки.
– Воду, – прочищая горло, отвечаю я, и снова отворачиваюсь к окну и пялюсь на смазанное поле, мимо которого мы проносимся. На поле с этими гребаными ромашками…
Если бы верил в привороты, то решил бы, что Вика в тот день со злости пошла к гадалке и еще крепче приворожила к себе. Так, чтоб навсегда.
Бросаю взгляд на сестру и друга, увлеченно воркующих на сиденьях через проход и не замечающих моего внимания.
Хорошо, что хоть кому-то дорога доставляет удовольствие.
Московский вокзал добивает меня острым ножом в сердце, подкидывая воспоминания моего бегства, и я поспешно снова сбегаю, взяв первое попавшееся такси. Но наивно полагать, что квартира, где с Викой связано гораздо больше, пощадит меня.
В моей комнате все как было четыре года назад, только поросло пылью. Вот только пыль не может спрятать картинок, что кадрами всплывают перед глазами: мы у шкафа, мы в кровати… Стоп! Надо остановить функцию самоуничтожения.