Я учусь быть мамой (сборник) - стр. 13
– А женщина и должна быть артисткой, без этого нельзя… Ну чего смеетесь? Не артисткой, так дипломатом. И вовсе это не обман, а «военная хитрость». Вот мы в первое время часто ссорились. Он устанет, бывало, нервы взвинчены, а мне хочется, чтобы по-моему было. И – скандал. И вот муж стал меня просить: когда он в гневе, не перечить ему, хоть сквозь слезы, да улыбнуться. А когда «туча» пройдет, настаивать на своем, сколько мне угодно, – он всегда мне повинуется. Стала я хитрее, последовала его совету, и кончились наши ссоры да мои слезы.
– Я общественница была – страсть! До сих пор по собраниям больше бегаю, чем дома сижу. Вот, бывало, придешь домой, а он злой: «Где была?» И пойдет, и пойдет! А я молчу. Остынет он, я ему: «Ты что же, хочешь, чтобы я к дому привязанная была? Так и пеньком стану замшелым – тебе же скучно будет». А потом-то он уж сам мне напоминал: «У тебя нынче собрание, что ли? Так иди уж…»
– Жене от мужа отставать никак нельзя. Только теперь что-то наоборот пошло: чаще он от нее отстает. Забывают мужья, что женщины-то теперь другие стали. Кто из них это понимает да хоть немного впереди жены по жизни идет, там и в семье все ладно бывает. А там, где жена верх взяла, а он в отстающих ходит – беда: она его уважать перестает, а он злится. Что ни говори, а в каждом из них мужская гордость есть. Нам, женам, ее щадить надо, да ведь и мужьям терять ее нельзя. У нас соседи молодые, ему всего 23 года, а он знает только одно: с работы придет, пообедает, отдохнет и на целый вечер во двор – в карты играть. Жена у него веселая была, работящая, а теперь смотрю: хмурая какая-то, усталая вся. Неинтересно ей с ним, того хуже – стыдно за него, а он и не чувствует, что жену теряет.
– Что страшно в семье, так это когда один мается, а другой как сыр в масле катается. На одном человеке ездить нельзя – на этом счастье не построишь. Семейный воз только тогда легок, когда «муж за гуж, а жена за другой». А если один в хомуте, а другой лишь подгоняет, толку не будет. Жалеть друг дружку нужно, помогать, чтобы было в доме всегда тепло и сердечно, чтоб каждому в дом хотелось, а не из дому…
Идет себе разговор, неторопливый, негромкий, но чувствуешь за каждым сказанным словом много передуманного, пережитого, выстраданного. Не знали эти женщины про «совместимость». Они ее сами, своими сердцами сделали, своими руками вынянчили.
Звенят новые и новые свадьбы, поднимаются тосты и сыплются на молодых самые добрые пожелания. И почти в каждом – слово «счастье». И мы пожелаем им счастья – не свалившегося с неба, а рукотворного…
«Горько!» – кричат за свадебным столом, и молодые смущенно целуются. Ну не странный ли обычай: то, что касается лишь двоих, делать беззащитно открытым перед чужими любопытными взглядами подвыпивших людей? А мне этот неловкий поцелуй почему-то кажется почти символом супружеской жизни: горько – а вы поцелуйтесь; страшно – а вы обнимитесь; трудно – а вы посмотрите в глаза друг другу и найдите опору во взаимной нежности, ласке, доверии. Тогда все можно одолеть. Даже если размолвка, обида, даже когда горько друг от друга – выстоят те, кто сумеет справиться с собой, и встать рядом, и вспомнить, как все начиналось…
А с чего все начинается?
Вот передо мной Он и Она: решили пожениться, пришли посоветоваться. Я смотрю на них с сожалением: зеленые еще совсем, ему только 18 – куда же так рано? Не выдерживаю, спрашиваю об этом. В ответ удивленный взгляд: «Мне уже 18. И потом: разве зрелость определяется возрастом?» – «Но вам еще учиться и учиться!» – «А мы друг другу поможем». – «Но ведь вы так мало еще знакомы. Зачем торопиться?» – «Я думаю, что узнать человека можно и за день, а можно и за годы не узнать, это же не от времени зависит. Вот сколько вы сами были знакомы до женитьбы?» – «Полгода. – (Меня саму это удивляет: всего полгода?) – Но мы были старше! И так понимали друг друга с самого начала!» – «И мы тоже. Между прочим, разве хуже было бы, если бы вы встретились и поняли друг друга раньше?» – «А на какие же средства…» – «Это решено, – торопливо перебивает он, – мы будем зарабатывать сами. Она будет работать на полставки, я тоже договорюсь о вечерней работе». – «А вы подумали о том, что у вас может появиться…» – «Ребенок? Ну и что? Это нас не пугает. Вы семерых не испугались, а почему мы…» – «Но мы же были старше! А ты еще совсем мальчишка!» У меня срывается голос (хоть бы не расплакаться!). Он смотрит на меня участливо: «Я уже вырос, мама».