Я твоя последняя игрушка - стр. 38
Он морщится, делает вид, что вспоминает, о ком я говорю. Что не помнит, как зовут девушку, из-за которой я едва не пробил ему голову. Я терпеливо жду, когда ему надоест строить из себя клоуна.
— Я не помню, - наконец отвечает он. - Я был пьян.
Лжет. Он все помнит, но я не давлю на него. Вспоминаю о словах Аллы - они упали в благодатную почву. От неудобного мне партнёра можно избавиться радикально. А Марк перестаёт быть удобным, я теряю над ним контроль.
— Проверь, - киваю я охране.
И они проверяют. В сотый раз проверяют, на месте ли моя странная игрушка. Она не уходила. Я специально распорядился не чинить ей препятствий, если решит уйти. Я боялся этого и даже надеялся, что она просто возьмёт и исчезнет. Но она ждёт меня. Девушка, которой не нужен ни я, ни я мои подарки, даже деньги. И я не могу понять, что ее держит возле меня.
Марка я отправляю на один из филиалов - чтобы не мешал. О нем я буду думать позже. Вернулся глубокой ночью, несколько окон огромного дома приветливо горят - меня ждут. Я обхожу дом, игнорируя парадный вход, ступаю на террасу. Хотел идти к ней, но она на улице. Торможу Макара, не позволяя ему идти за мной.
Потому что Алла голая. А вся её нагота моя. Стоит на дальнем конце бассейна, на вышке для прыжков в воду. Я вижу очертания её тела. Жду. Наконец она шагает вперёд и с плеском погружается в воду. Плывёт ко мне. Далеко не так профессионально, как я, но мне все равно нравится на неё смотреть. Когда выходит из воды, я подаю халат. Входим в дом, она шагает рядом со мной. Босая.
— Багров, - вдруг говорит она вместо приветствия. - А ты знал, что мне все можно?
Вздергиваю бровь, жду, что она скажет дальше. Алла стоит, кутаясь зябко в халат, с мокрых волос капает вода.
— В смысле?
— В прямом.
Шагает по просторной комнате. Над камином в ряд несколько статуэток. Подбирала их дизайнер, но окончательный выбор был за мной. Я внимателен к деталям. Алла берет в руки статуэтку спящего мальчика. Китай, антиквариат, девять миллионов рублей. Бросает на пол, у мальчика отбивается рука, Алла удовлетворённо кивает. Берет следующую статуэтку. Бросает. Ничего не происходит.
— Это слоновая кость хорошего качества, - говорю я. - Её тяжело разбить. Разбей лучше глиняную девицу, она и стоит дороже раза в три.
Алла берет девушку. Рассматривает со всех сторон. Работа и правда, из глины, но многовековой давности и стоит бешеных денег. И девушка живой кажется. И сейчас они словно смотрят в глаза друг другу.
— Где границы, Багров? - требовательно спрашивает Алла.
Девушку, что примечательно, не разбивает. Стискивает в руке. Зато сносит все остальное, сдергивает со стены картину, бьёт нашедшийся сервиз. Тоже антикварный. Я закуриваю и смотрю с невозмутимым видом, жду, когда ей надоест.
— Границы в твоей голове.
Шагает ко мне. Крошево хрустит под босыми ногами и я морщусь. Сбрасывает халат, под которым ничего. Останавливается. Бережно ставит глиняную фигурку у своих ног.
— Я была очень плохой девочкой, Багров.
Киваю, со вздохом признавая этот факт. Этот, а так же тот, который свидетельствует о том, что я нахер пропал. Меня затянуло в глубины светлых глаз с концами, как в болото. Толкаю Аллу, вынуждая встать на четвереньки. Расстегиваю, а затем вытягиваю ремень из петель.