Я твоя последняя игрушка - стр. 17
Умрёт он быстро, но не сразу. Я успею ему сказать, зачем я его убила. Мне кажется, сказать будет правильно…
— Иди, - говорит Багров кивая мне на дверь. - Для второго раза этой ночью, боюсь, ты уже не годишься. И оденься нормально, ноги оботри…
Он рассматривал меня голую при своих людях. А теперь не хочет, чтобы кто-то видел меня полуобнаженной. Чтобы кто-то видел кровь на моих бёдрах. Значит ли это, что он уже считает меня своей? Что позовёт следующей ночью, и следующей… Пока не расслабится настолько, что уснёт рядом со мной.
Я вхожу в его личную ванную. Она роскошна и одновременно аскетична - ничего лишнего. Комната такая большая, что мне кажется, я слышу эхо своих шагов. Я стираю с себя свою кровь, она стекает по ногам розоватыми разводами, стираю его семя. Кровь пахнет мокрой медью. Сперма…пахнет терпко и вместе с тем едва заметно, я не могу проанализировать её запах. Моя первая сперма, вдруг думая с толикой иронии, смывая с себя уже подсыхающее семя.
Он не прощается. Я возвращаюсь к себе в сопровождении того же мужчины, и каждый мой шаг отдаётся болью в промежности. Закрываю дверь, к сожалению она не запирается. Не знаю, есть ли здесь камеры. Мне остро нужно побыть одной. Захожу в огромный гардероб, забиваюсь в одну из ниш, прячусь за рядами дорогих платьев. И реву. В первый раз за столько лет я по настоящему плачу, хотя думала, что давно разучилась это делать. Сдергиваю одно из платьев, вытираю слезы элитным, скользким шелком, сморкаюсь в него. И плачу, горько, словно навзрыд.
Я знаю, чего сейчас хочу. Выйти из дома, возможно меня даже держать не будут, но я не хочу, чтобы за мной проследили. Поймать попутку, доехать до центра города. Остановить машину подальше и идти до цели пешком.
Ключ я прячу тут же. Не знаю почему, но этот дом так и не продали. Непонятно кому он теперь достался, кому принадлежит. Возможно, никто не хочет жить в доме, в которой убили целую семью, обслугу, даже собаку, хотя та если только зализать могла до смерти. Замок новый хозяин так и не поменял, и ключи выданные мне папой подходят.
Я бы надвинула капюшон на самое лицо и шагнула в темноту дома, в котором когда-то царило счастье. Я никогда не включаю света, не знаю, работает ли он.
Но телефон работает. Иногда, когда я сижу и слушаю тишину, изредка перемежающуюся ночными шорохами, телефон звонит. И я слышу мужской голос, я жду его звонков, он, этот человек, моя единственная ниточка.
— Девочка, - укоризненно говорит он. - Ты снова вернулась?
Но сейчас я не там. Сейчас я просто плачу в шкафу.
8. Глава 8. Багров.
Мерно гудел огромный комплекс завода. Я любил сюда приезжать. Руководить лично, а не через специально обученных людей. Здесь я чувствовал общность с делом, которое я делаю, с людьми, которые на меня работают.
Но сейчас…я коснулся металлического бока огромной трубы, что уходила вглубь комплекса извиваясь под углом в девяносто градусов. В ней текла кровь земли. Большие деньги. Многие жизни. Обычно это завораживало. Но…
Но сейчас я думал о ней и это порядком бесило. Вспоминал о том, как запрокинута её голова во время секса, как через белую кожу просвечивают дорожки вен. Вкус её слез - от него саднило на языке, в горле, но я не мог остановиться. Все её слезы достались мне. Вспоминал, как подсыхала бурой коркой на моей коже её кровь. Первая моя девственница - я никогда не гнался за чужой невинностью, наоборот предпочитал искушённых любовниц.