Я, твой дом грёз - стр. 7
– Ну что там? – спросил Дан после долгой паузы. – Ты забыл буквы? Или в письме что-то личное?
– Там особо ничего. Она назвала этот стих ужасным и, конечно, похвалила меня за старания. Она поблагодарила тебя за то, что ты помог мне улучшить навыки письма.
– Не расстраивайся, ты ещё удивишь её своим талантом. Тебе есть куда расти, ведь не все твои стихи ей не нравятся, правда?
– Ну да, ты прав, – Архип оживился, его настроение улучшилось. – Благодаря тебе я научился писать и читать. Теперь моя мечта – писать стихи. Может быть, даже книги.
– И на какую тему будет твоя книга?
– Ещё не знаю. Может, о любви, о мечте…
– Мечты – это хорошо.
– Ребят, у кого какие мечты? – спросил Архип у остальных. – Может, ваша мечта войдёт в мою книгу, а, как вам? Кто хотел бы быть в моей книге?
Со всех сторон раздались голоса солдат:
– Мне бы хотелось сейчас в поле – помогать отцу. Увидеть снова своих родителей и друзей, и так до своей смерти.
– Спокойной смерти, тишины и покоя.
– Хочется увидеть своих детей, наблюдать, как они растут, взрослеют.
– А мне вот хотелось иметь детей, – грустно сказал совсем молоденький боец.
– Почему же медлил, не завёл их до войны? – спросили его.
– Так не от кого было, – вдохнув, ответил бедолага.
– Я бы хотел уже наконец проснуться под тёплыми лучами солнца, от криков петухов, а не от шума выстрелов и грома снарядов, – озвучил снова кто-то свою мечту.
– А я – перестать бояться, что этот день последний, – сказал другой вояка.
Зашёл молодой офицер с тревожным лицом.
– Следующая смена караула! – строгим голосом сказал он. – И будьте внимательны: сегодня, возможно, будет очередная атака. А все остальные – готовимся и ждём.
Затем лейтенант рассказал о своей мечте, которая была похожа на сон. Если бы ситуация на фронте стала плохой, он хотел бы, чтобы этот сон стал реальностью.
– Сон был мой велик, в нём погибли мы все, – стал рассказывать он. – Наш подвиг не был забыт – он высечен на гранитной доске на аллее павших героев. С левой её стороны были посажены деревья с красными, синими и белыми листьями. У каждого саженца стояла медная статуя погибшего солдата с горящей свечой в груди. Наши внуки зажигали и меняли эти свечи, чтобы помнить наши подвиги и чтить память своих погибших предков.
– Пойдём, – сказал Архип, толкнув Дана, когда все дослушали пересказ сна лейтенанта.
Архип уже давно сражался бок о бок с Даном. Он знал о его детстве и понимал, откуда появились все проблемы приятеля. Человек, не оправдавший чужие надежды и ожидания, становится никем. Архип не мог представить, что можно так быстро отказаться, перестать участвовать в жизни ребёнка, который ещё не сделал ничего плохого или хорошего. В общении с другом Архип чувствовал себя так, как будто разговаривал со стариком, который доживал свой век, размышляя немного иначе, чем остальные люди. Но при этом тело Дана было молодым, ведь ему было всего двадцать пять лет.
Поднявшись на башню, парни сели на каменный пол и стали смотреть на пустое поле, где были видны только воронки от взрывов.
– За всё это время ты рассказал много о своей жизни, – произнёс Архип, устраиваясь поудобнее напротив Дана и глядя на поле. – Но есть что-то в твоей жизни… «страшное»? Назовём это так. То, что ты никому не говорил.
– Хочешь книгу обо мне написать? – улыбнувшись, спросил Дан.