Я твой день в октябре - стр. 31
– Мам, а времени сколько уже? – Надежда глянула на пустое своё запястье. Забыла надеть часы. – Тут вот Алексей на минуту забежал. По делам носится. Нашел минутку заскочить ко мне.
– Ребята, я уже приходила домой полчаса назад. – Лариса Степановна засмеялась звонко, как юная девочка. – Вижу: вы в проёме дверном. Покашляла – вы не слышите. Мимо вас пройти невозможно. Перепрыгнуть тоже никак. Отпрыгалась уже. Ну и сидела внизу на лавочке. А вот сейчас слегка замерзла. Октябрь всё же. Пошла на второй заход. И – на тебе! Путь свободен!
– Ой, мамуля, неудобно-то как вышло! – Надежда за голову схватилась и отвернулась. Ей, определенно, было стыдно по-настоящему.
– Мы с папой, когда он сюда после войны приехал, а я жила в Зарайске с самого начала эвакуации с Украины, встретились на вокзале. Ну, точнее – я побежала его встречать после телеграммы. – Лариса Степановна на несколько минут реально на глазах помолодела лет на двадцать. – Так вот мы как прилипли друг к другу прямо на перроне, так и простояли памятником пока нас дежурный по вокзалу не расцепил. Нельзя, говорит, граждане, так долго чемоданы без присмотра держать. На вокзале воришек – тьма. Вот только тогда мы поняли, что снова вместе. А сколько простояли – не помним. Может час. Или вечность целую. А вы-то дома. Ни чемоданов, ни воришек. Я рада, что вам хорошо вместе.
– Я, честно, еще недели три назад не думал даже, что без неё жить не смогу.– Лёха взял Надежду за руку. – И вот, как видите, не могу. Вы уж меня извините. Продержал Вас на холоде, идиот. Как-то вывалился из времени и пространства. Про всё забыл.
– Мам, извини нас. Правда, какое-то забытьё навалилось. Ничего не помню. Ты когда пришел, Лёха?
– В двенадцать, – у Алексея глаза на лоб полезли. – А сейчас сколько?
– Два без пяти, – Надина мама сверкнула маленькими золотыми часиками. – Пойдём все обедать.
– Блин! – Лёха опустился на корточки и голову с закрытыми глазами вверх поднял. – Меня же парни мои, друзья с малолетства по жизни и делам, к часу ждали. И сейчас сидят ждут. Я побегу. Извините.
– Дела, они у мужчин всегда впереди самой жизни, – улыбнулась Лариса Степановна. – Беги. Они точно ждут. Если друзья.
– Позвони обязательно вечером,– Надя беззвучно прикоснулась губами к его щеке.
– До свиданья! – Лёха уже скакал через три ступеньки к двери подъезда.– Игнату Ефимовичу привет. А вам – общий воздушный поцелуй!
После того как позади пружина с тихим хлопком подтянула дверь к косякам, Лёха ускорился и напрямую через парк рванул с доступной ему высокой скоростью мимо аттракционов, лебедей и толпы вокруг духового оркестра к скверу ниже базара городского, а там уже легла прямая дорога на улице Ташкентской. Она спускалась до самого Тобола. А почти рядом со спуском стоял древний магазин купца Садчикова. На его крыльце он издалека поймал взглядом три сидящих на крыльце фигуры. То были Нос, Жердь и Жук. Лучшие друзья. Которым он, придурок, не позволил вовремя, как договорились, излить свои скупые мужские чувства к другу в связи с самым главным днём в году. Днём совсем не напрасного рождения.
– Ты, Чарли, сволочь! – поздравил Лёху первым Нос. – Я, блин торт хочу сожрать. Крюшоном и крем-содой запить. Чего издеваешься над хорошими людьми?
– Ладно. Проехали! – Жердь и Жук пожали Лёхе руку и похлопали по плечу.– Расти вверх и вперед. Не тормози! И друзей не бросай до смерти. Тогда жизнь сложится.