Я твой Ад - стр. 12

– А это, кстати, будет интересно, – вновь хмыкаю.

Кирилл закатывает глаза и снова пролистывает меню. Подзывает официантку, и мы делаем заказ. 

Минуту, может чуть больше, мне вдруг кажется, что всё как раньше. Что мы просто ужинаем в ресторане, и между нами нет пропасти из четырёх лет и обоюдной неприязни. 

– Да вытащи ты эту дрянь изо рта! – театрально всплеснув руками, не выдерживает Кирилл. 

Я демонстративно прячу зубочистку во рту, а потом вываливаю язык, в центре которого она лежит. И вновь зажимаю её между зубами, перекатывая с одной стороны на другую. 

Кир вновь закатывает глаза.

– Расскажи мне, как такой идиот, как ты, мог разжиться баблом, – говорит он, развалившись на стуле и скрестив руки на груди.

– Такой, как ты говоришь, идиот может сейчас обидеться и не быть таким дружелюбным, – швыряю зубочистку в пепельницу. – Я просто рискнул всем, что у меня было, и сорвал куш. 

– И что же у тебя было? 

Я ухмыляюсь, потому что друг задаёт правильный вопрос. У меня не было друзей, не было денег, а то, что я украл из того дома, никак мне не помогло.

– Я рискнул своей свободой, Кир. Мне было плевать на то, что меня посадят, когда познакомился с одним очень пронырливым хакером. Он умел залезать в любую систему, а я знал, в какую надо влезать. Мы хакнули несколько крупных компаний. Искусственно обрушили их акции. Скупили за бесценок, а потом вновь устроили скачок. 

– Короче, мошенничество, – брезгливо выплёвывает Соболев.

Подаюсь к нему всем телом:

– А твои тёлки, торгующие своими не особо свеженькими телами – это не мошенничество? Мужики приходят в надежде подрочить на них, а в итоге получают пинок под зад, если решают распустить руки. Или должны оплатить приват, если им всё же не терпится.

– Это не мошенничество, а нормальная практика.

– Так вот и я не мошенник, Кир. А просто живу по принципу – выживает сильнейший! И это ты меня этому научил! 

Соболев, кажется, собирается ответить, но я вижу, что сказать ему нечего. Потому что я прав, мать вашу! Выживает сильнейший! 

Четыре года назад Ян Колесников был слишком слаб и не выжил. 

Накал за столом разбавляет подошедшая к нам официантка. Она расставляет блюда, кладёт приборы, ставит напитки. Всё выглядит достаточно аппетитно, поэтому затыкаюсь и поглощаю пищу. Привычки остались прежними, и я частенько голоден, как было и раньше. И никогда не разбрасываюсь едой, научившись ценить её ещё в глубоком детстве. Ведь я рос в весьма бедной семье.

Покончив с ужином, смотрю на часы. 

– Торопишься? – тут же подмечает этот жест Кир.

– Да, тороплюсь. Тороплюсь найти Вику, потому что время для меня слишком ценно. А для тебя? 

И, похоже, попадаю в цель своим вопросом, потому что Кирилл, поморщившись, согласно кивает.

– Возможно, я мог бы тебе помочь, Ян, если бы речь шла только обо мне, – говорит он прямо. – Но в данном случае всё решает Игнат.

– А тебе не кажется, что должна решать Вика?

– Кажется, – соглашается Соболев. – Только она ничего не знает и вряд ли узнает.

Во мне закипает ярость. Наверное, я слишком долго отсиживался в углу в надежде, что друзья примут верное решение. Но они так же упрямы, как и раньше.

Поднимаюсь из-за стола, бросаю на стол деньги за ужин.

– Уходишь? – кажется, бывший друг вновь начинает нервничать. 

– Да. Не скучай, скоро увидимся, – язвительно улыбаюсь.