Я тебя верну - стр. 20
Платье свободное от груди, ничего непонятно. Или... как раз понятно?
Я резко отворачиваюсь.
— Интересно, она беременная? — спрашивает Лёша, словно озвучивая мои мысли.
Пожимаю плечами. Миронов завершает тост, мы чокаемся. Злата делает крошечный глоток вина.
Я улыбаюсь, стараясь искренне за них радоваться . Они давно вместе, многое прошли. Так и должно быть. Пусть у них будет большая семья.
Взгляд Златы скользит по стороне родственников. Натыкается на меня. Наши глаза встречаются. Я улыбаюсь еще шире. А затем... видимо, схожу с ума, потому что иначе мои действия не объяснить ничем. Она смотрит на меня, а я зачем-то поднимаю руку и перебираю пальцами. Приветливо здороваюсь.
Боже, я действительно машу рукой жене чувака, с которым спала на мальчишнике?!
Словно обжегшись, Злата быстро отводит глаза, а затем залпом осушает свой бокал. Ого!
— Беременные так не пьют, — говорю я. — Наверное.
— Разные есть беременные, — подмечает Алексей. — На фотографиях она стройнее.
— Господи, какая ты сплетница! — бурчу я укоризненно.
Сама же слежу за женой Миронова. Предупредительный Данил наливает ей еще вина, и Злата вновь пьет. Точно не беременная.
Лёша смеется и целует меня в щеку.
— Невообразимо скучно, — шепчет на ухо. — Примерно через час все накидаются в хламину, и можно сваливать.
Я киваю. Скорее бы.
Дальше веду себя исключительно хорошо. На запретных персон на смотрю, ни о ком не сплетничаю, но держу ушки на макушке и всё запоминаю. Общаюсь сдержанно и вежливо. Пью мало.
В тот момент, когда мы уже собираемся сбежать, начинаются конкурсы. На первый из них, танцевальный, нас с Лёшей практически силком вытаскивают соседки по столу. Я поначалу смущаюсь, но Алексей выглядит веселым и расслабленным, поэтому тоже приободряюсь. Атмосфера более чем теплая. И я отпускаю себя! Мы с Лёшей отплясываем под самую разную музыку под общие аплодисменты.
Причем отплясываем так резво и зажигательно, что попадаем в финал. Щеки болят от того, как громко и много я смеюсь. Жарко, поэтому выпиваю еще полбокала белого сухого. Голова кружится.
— Мариночка, мы с Игорем болеем за тебя! — говорит мне Лёшина мама, проходя мимо. Кладет руки на плечи, сжимает. — Какая ты замечательная и веселая. Ну просто прелесть!
Меня опять называют прелестью, я сильно краснею и улыбаюсь шире.
Несколько пар, в том числе мы с Лёшей, выходят в центр для финального состязания. Все переглядываются, шутят.
Я настроена любой ценой вырвать победу у тети Ирины и дяди Георгия, у которых сеть аптек по городу, как вдруг отвлекает шум из зала. Чей-то сильный кашель. Детский. Оглядываюсь и вижу маленькую девочку лет трех в чудесном розовом платье, которая чем-то подавилась.
Играет музыка. Ведущий объясняет новые правила. Но кашель малышки продолжается и даже усиливается. Я вновь смотрю за девочку — бедняжка захлебывается. У нее начинаются рвотные спазмы. Мама держит ее за плечи, по лицу видно — паникует.
— Боже, — шепчу я, указывая на девочку.
Музыка резко обрывается. Народ начинает суетиться. К малышке быстро подходит именинник, высокий тучный мужчина, у которого сегодня юбилей — пятьдесят пять.
И начинает зачем-то хлопать ее по спине! Да так, что синяки останутся.
— Нельзя! — протестую я, но никто не слышит.
Ребенок кашляет сильнее, теперь как-то жутко, отчаянно. У меня на глаза слезы наворачиваются. Хватаю Лёшу за руку.