Я тебя верну - стр. 40

— Ты больная? — мрачно интересуется Швецов. Его глаза — черные, как ночь, в них стужа и непроглядная тьма. Он на грани.

— Конечно завидую, — я киваю и протискиваюсь мимо них в кабинет, — ты идешь?

Влад тут же разворачивается следом за мной и захлопывает дверь, перед носом непробиваемой Ольги.

— Эй! — кричит она.

— Секунду, — он снова открывает дверь и весьма в грубых выражениях указывает сестре направление для движения. 

Я отворачиваюсь, позволяя им самим решать проблемы и прохожу вглубь кабинета. Их голоса звучат, как за стеклом. Все вокруг словно в тумане. 

Она еще что-то возмущается, поражая своей то ли тупостью, то ли наглостью. И даже пытается протиснуться в дверной проем. На что получает очередной посыл от Влада. Я впервые слышу у него такую интонацию. От нее не по себе, волосы поднимаются дыбом на затылке, и хочется спрятаться подальше. Оказывается, добрый Хаски может быть очень жестким и грубым.

Ольга, привыкшая, что с нее всегда сдувают пылинки, теряется. Пытается выдавить слезу, но снова не находит отклика и отступает. Обиженно цокает каблуками по коридору, наконец, оставляя нас наедине.

Швецов в сердцах захлопывает дверь и разворачивается лицом ко мне.

Я присаживаюсь на край стола, потому что ноги не держат. Меня реально трясет: колени, руки, подбородок. Я не привыкла к таким эмоциональным встряскам. Такая жуть у меня впервые в жизни, и я пока не понимаю, как с ней справиться. Этому в институтах не учат и практические занятия не проводят.

— Что это было? — не узнаю свой голос. Жалкий, хрипящий, чуть живой.

Складываю руки на груди. Все по той же причине — из-за нервной тряски…а еще мне хочется закрыться от него. Выставить стену.

***

Я слишком близко его подпустила. Настолько, что он может когтями впиться в мое трепещущее сердце и выдрать его из груди. Стоит только захотеть.

— Твоя сестра, — глухо отвечает Швецов.

Он на взводе, хоть и пытается держать себя в руках. Зарывается обеими ладонями в волосы на затылке, поднимает глаза к потолку и сокрушенно качает головой.

— Сестру я узнала. Меня интересует другое. Что она делала здесь, в таком виде.

— Ясь, — он с тяжким вздохом подступает ближе и пытается взять меня за руку.

Я не даюсь. Отдергиваю ладонь, отводя ее за спину. Если прикоснется — почувствует, насколько она ледяная и как сильно дрожит. Я не готова показывать ему своих чувств. Я пока вообще не понимаю, что с ними делать.

— Не знаю, что сказать, чтобы это не звучало по-идиотски, — произносит сдавлено, не отводя от меня мрачного взгляда

— Ты попробуй.

— Когда Ольга пришла, я работал. Она сначала начала что-то бредить, по поводу того, что это ты попросила ее придти. Поэтому я ее сразу и не выпроводил…Идиот. Думал, может, что-то важное. А она начала раздеваться, попыталась залезть ко мне на руки, — он говорит, а у меня перед глазами картины, одна краше другой. Ревность снова поднимает голову, впиваясь стальными челюстями мне в кишки.

— И что? Ты разомлел и набросился на свежее тело?

Взгляд Влада моментально меняется. Становится жестким, хлестким:

— Ты так считаешь? Что я должен был сразу повалить ее на стол и оприходовать? Так ведь, Ясь? У меня ж только чужие трусы да отверстия в голове?

— Просто пытаюсь разобраться, Швецов, — холодно парирую я.

— Да чего разбираться? — он сердится, — я ее под руку и на выход. А там ты. Все, конец истории, — упирается в стол по обе стороны от меня, наклоняясь так, что наши глаза на одном уровне, — и мне чертовски жаль, что ты стала свидетелем этой ситуации.