Я тебя… никогда! - стр. 19
Отчего-то она поверила Вениамину безоговорочно и сразу.
Ей очень хотелось настоящих отношений. И любви, и счастья. Простого человеческого состояния стабильности, защищённости, благополучия и уверенности в завтрашнем дне.
Он действительно мог переутомиться до предела. Позавчера была целая ночь страстной, непрекращающейся, изнурительной любви, затем сутки за рулём, без сна и отдыха, и снова постельные подвиги.
Венька был неутомим, но человеческие возможности вовсе не беспредельны. Она сама виновата, выкачав его энергию досуха, не давая шанса восстановиться.
Нельзя пользоваться физическими ресурсами мужчины без оглядки. Он уже не молод. Впредь нужно экономить сексуальный и физический ресурс партнёра.
– Иди ко мне, Любанюшка. Прошу тебя. Я вовсе не таков, как тебе могло показаться. Иди, прижмись ко мне, согрей, обними. Нам с тобой так замечательно вместе.
Женщина неуверенно встала, шатаясь, пошла к нему, всё ещё не до конца уверенная в его адекватности.
Вениамин увлёк Любу под одеяло, целуя всё подряд, слизывая солёные капли, уговаривая, лаская лёгкими прикосновениями.
Люба понемногу успокоилась, закрыла глаза. Голова по-прежнему шла кругом. Её штормило, покачивая на волнах безразличия.
Это постепенно начинало становиться приятным. Ну и пусть укачивает, увлекая течением неведомо куда. Главное, забыть произошедшее, выкинуть из головы. Ей так хорошо, тепло, уютно…
И руки мужчины. Они такие нежные, ласковые. Когда он проводит кончиками пальцев по восприимчивой коже, кажется, что-то слегка потрескивает, посылая щекочущие импульсы глубоко внутрь, вновь разжигая пламя желания там, внизу, где совсем недавно бушевали разрывы чувственных молний, выдавливая потоки сладких ощущений.
Люба закрыла глаза, отдаваясь набегающим волнам страсти, не шевелясь, только слушая и чувствуя музыку прикосновений, похотливо отзывающихся в растревоженных недрах.
Она готова была уснуть, основательно успокоившись, когда мужчина прикоснулся губами к груди, разбудив движение крови, ускоряющей пульсации плоти. Захотелось большего.
Люба застонала, напрягая мышцы живота и бёдра, чувствуя, как по ягодицам стекают горячие капли желания.
Она задрожала всем телом, призывая мужчину отозваться ответным порывом, которое он давно уже сдерживал из последних сил.
Давление в его поршне нарастало немыслимыми темпами, грозясь разорвать живую ткань на сотню кусочков, если его не сбросить. Ни один материал не может напрягаться до бесконечности.
Когда Вениамин понял окончательно по призывающей реакции женщины, что он прощён, мало того, востребован, его губы, скользя по напряжённому животу всё ниже, пока не почувствовали влажное раздвоение, перецеловали каждый миллиметр самой впечатляющей поверхности, какую когда-либо приходилось ему ласкать, ощутили волшебный вкус её готовности и просьбы войти без стука.
Ему захотелось выпить без остатка весь этот эликсир, наполняющий вожделенные недра, тут же наполнив их до отказа иным содержимым, обменявшись с ней самым сокровенным, что сделает их кровными родственниками.
Люба хотела того же, но не вмешивалась, отдав инициативу мужчине.
Вениамин, утолив жажду, направил в её лоно разгорячённый стержень, который Любочка приняла с благодарностью, огласив окружающее пространство неприлично-похотливым звуком, который он погасил, закрыв рот ладонью, чтобы не разбудить детей.