Я тебя ненавижу, босс! Но это неточно - стр. 15

– Поехали, – распахивает он передо мной дверцу своего шикарного авто.

Супер, конечно, но я уже не в том детском возрасте, когда девочки пищат, понимая, что красивый мальчик на красивой машине собрался их увезти в тундру. То есть к месту новой работы.

– Нет, я на своей, – киваю в сторону старенькой машины и наблюдаю за лицом Вересова.

К его чести, он не удивляется, не кривится брезгливо. Лишь чуть резче становятся скулы да взгляд темнее. К счастью, он не отпускает комментарии и к великому моему облегчению не смеётся.

Я бы нашла, что ему ответить, я научилась защищаться. Мой грязно-оранжевый автомобильчик отечественного производства только выглядит неказистым, а служит исправно, не подводит. Я на него буквально молюсь, потому что ничего другого не осталось: всё, что можно было продать, мы продали, когда пытались спасти Алину.

Остался только наш старенький «ослик» и бабушкина квартира, которую мы никак не могли продать – там были прописаны Никита с Каролиной.

А машину мне отремонтировал и поставил на ход Демид Кирсанов. Мы с ним в институте вместе учились, он за мной ухаживал какое-то время. У его папы – сеть автомастерских по всему городу, так что теперь это не машина, а зверь, несмотря на не очень презентабельную внешность. Тот самый случай, когда внешнее не соответствует внутреннему.

– Тогда я впереди, а ты за мной. Справишься? – спрашивает меня Вересов.

– Да, конечно. Я хорошо вожу машину.

А ещё я знаю, где находится твой офис, балда. И как хорошо, что ты не в курсе, как я бесславно провалилась, пытаясь устроиться к тебе на работу.

Как говорят, мечты сбываются. Только тогда, когда уже и не надо бы.

Я испытывала двоякие чувства. С одной стороны, я хотела быть к Вересову ближе. Это во мне всё ещё детская влюблённость гуляла, как ветер, и смущала душу. С другой стороны, лучше бы мне подальше от Вересова находиться, потому что чем ближе, тем опаснее. Есть вероятность, что я никогда им не переболею.

Но выбора мне не оставили. Уйти гордо и остаться у разбитого корыта я не могла. У меня двое детей на руках и родителям надо помогать. Нет уж, перетопчутся все эти Островские-Вересовы.

– Вот здесь мы будем работать, – задрал Вересов голову вверх возле высотки, к которой мы приехали почти одновременно. – Наш офис – на двадцать втором этаже.

Я помню. Но теперь моя очередь играть в индейца Сама Невозмутимость.

Он снова посмотрел на меня искоса. Наверное, ждал восторгов, а я просто стояла рядом и ёжилась: мороз крепчал, а я в тонком пальто демисезонном. Зимнее собиралась купить, когда очередную зарплату куплю.

– Ты всегда такая? – спросил он меня уже в лифте.

– Какая?

– Словно тебя из морозильника высунули и разморозить забыли.

Точно ждал, что я буду брызгать слюнями и восторженно ахать. А ещё смотреть на него влюблённым взглядом дурочки и заглядывать в рот. Обойдётся.

– Дорогой Юрий Александрович, – подняла на него глаза и посмотрела. Без всякого трепета. Ну, почти, – я считаю некорректным обсуждать мои индивидуальные особенности в подобном тоне. У нас с вами деловое сотрудничество. Вы мой босс, я ваша подчинённая и личная помощница. И мне бы хотелось, чтобы меня судили по моим делам и профессиональным качествам, а не цеплялись, как вечно недовольный муж-тиран к жене, которая его бесконечно бесит. Возможно, я вас бешу. Вероятно, вы будете искать повод, чтобы меня уволить. Я знаю, что это ваша инициатива – выдернуть меня от Островского. Ему бы в голову не пришло меня увольнять, потому что я отлично справлялась со своими обязанностями.