Я тебя (не) прощу - стр. 19
Что-то неожиданно врезалось ему в лодыжку. Беззвучно охнув, Арсений опустил глаза вниз и заметил грабельки, которые, вне всяких сомнений, Аврора в него тайком метнула.
Это уже был откровенный переход к прямым военным действиям.
– Я с радостью обслужу вас лично, – отчеканила она, разворачиваясь к нему лицом. – Дайте мне знать, когда и во сколько. А теперь…
Она быстро кинула взгляд на часы на телефоне и по лицу ее скользнула тень.
– Надеюсь, вы меня извините, но сегодня я не могу уделить вам больше времени. Мне нужно срочно уехать…
Она выпроводила их весьма стремительно и ловко. Но последние слова Авроры буквально застряли в его мозгу.
– Насть, я не смогу тебя отвезти, – сказал он решительно. – Мне надо кое-куда съездить. Вызову тебе такси.
Десять минут спустя Арсений ждал Аврору у выезда на шоссе. Ждал, не желая даже себе самому объяснять, почему так хочет знать, к кому она столь отчаянно спешила.
А еще через полчаса, со стремительно оборвавшимся сердцем, он наблюдал, как Аврора ведет к своей машине крепко державшую ее за руку маленькую девочку.
Но кто, черт побери, был ее отцом?..
Дочь выглядела непривычно хмурой. Для гиперактивной и подвижной Леси, каковой она была обычно, это казалось по меньшей мере странным. Даже не вертелась по сторонам, не сыпала кучей вопросов. Просто покорно шла рядом и лишь ее маленькая ладошка подрагивала в моей руке.
Не выдержав, я остановилась. Повернула дочку к себе и спросила, стараясь зайти издалека:
– Ты чего такая невеселая?
Она неопределенно мотнула головой, отчего ее длинные хвостики, с которыми мы сегодня пошли в садик, взметнулись, словно тоже выражая свое молчаливое недовольство.
Я подавила тяжелый вдох, грозящий вырваться наружу. Ну что, блин, за день сегодня такой? Сначала бывший муж, чтоб ему сейчас икалось, приперся вместе со своей невестой и так пристально осматривался вокруг, что это стало меня нервировать; теперь вот Леська, которую я утром отдала в садик вполне веселой, а получила назад в прямо противоположном настроении.
От грустной мордашки дочки самой захотелось буквально завыть.
– Не расскажешь? – мягко уточнила я. – Жалко. Мне в детстве очень хотелось поделиться с мамой всем на свете, но увы…
Леся испуганно вскинула голову. Маленькие ручки сомкнулись вокруг меня, словно ей стало страшно, что я вдруг исчезну.
– Ты ведь меня не бросишь? – спросила она и сердце мое с мучительным стоном оборвалось. – Никогда не бросишь?
Я подхватила дочь на руки, хотя это было и нелегко для моей весьма хрупкой комплекции.
– Лесь, ты чего? – спросила, не скрывая от нее беспокойства.
Она шмыгнула носом.
– Ты опоздала… они сказали, что ты можешь за мной не прийти…
Я впала в ступор. Захотелось развернуться, зайти обратно в садик и просто порвать на кусочки того, кто посмел наговорить моему ребенку подобной ереси.
– Солнышко, ко мне клиенты приехали, – попыталась я объяснить. – Прости меня. Я спешила к тебе, как могла.
– Ладно уж, – буркнула дочь себе под нос.
Но я не собиралась так быстро оставлять эту тему.
– Кто тебе вообще внушил эту ерунду? Другие дети?
– Угу.
Я все же тайком вздохнула. Как же сложно порой объяснить ребенку некоторые вещи… Как же страшно, что не всегда можешь защитить его от чужой жестокости!
– Знаешь что? – решительно сказала я. – Тебе не нужно их слушать и тем более – обижаться. Просто они расстроены, что их до сих пор не забрали их мамы и папы и поэтому им захотелось, чтобы тебе тоже было плохо.