Я тебя не променяю - стр. 11

Саша тихонько хмыкнула, принимая негласный вызов. Хотя глупо, конечно, вот так вестись на детскую подначку, а разумное осознание как обычно приходит с задержкой ‒ нет ничего предосудительного в отказе, даже если не находишь для него убедительных вежливых объяснений, даже если он на уровне «просто не хочется, и всё».

Подъехали к дому, и Саша снова предположила, Герман, как вчера вечером, попытается её задержать, уговорить на свидание, а он только широко улыбнулся, опять салютнул на прощание. Она так и не разобралась толком, какое испытала чувство: облегчение или разочарование? Неужели второе тоже? А дома, ещё и не вошли как следует, но уже наткнулись на корзину с розами. Варя застыла над ними.

‒ Интересно, а что он дальше придумает?

‒ Ты думаешь, будет и дальше?

‒ Ну, он же сам сказал, что специально прикатил к универу. Ради тебя. Подвёз.

‒ Не совсем специально, ‒ поправила Саша. ‒ И ведь просто подвёз и всё.

‒ Ну, вообще-то, ‒ многозначительно начала Варя, ‒ лично я бы к нему в машину и садиться не стала, сказала бы: «Спасибо, но я лучше своим ходом». Если бы ни на что не рассчитывала.

‒ А я как раз и не рассчитываю, ‒ торопливо заверила Саша, ‒ просто не сообразила сразу. И, ты же знаешь, у меня Костя есть.

‒ Знаю, ‒ подтвердила подруга. ‒ Но… ‒ она неуверенно замялась, ‒ я, может, ошибаюсь, но правда, выглядит немного, ну-у… странно. Что ты вот так сразу резко про Костика вспоминаешь. Будто пугаешься и прячешься за него.

‒ Чего пугаюсь?

‒ Своих мыслей. Или чувств. Словно ты тоже к Герману неравнодушна, но признаться в этом не хочешь. Даже себе.

Саша не стала восклицать: «Да ты что? Нет! Ничего подобного! Бред!», вздохнула, пробормотала растерянно:

‒ Я просто… просто не понимаю, как относится. К такому.

6. 6

Саша подхватила корзину с цветами, отнесла её на кухню, поставила на подоконник, за полупрозрачную тюлевую штору, застыла, глядя в окно на двор. Не в желании увидеть машину. Без цели.

А если Варя права? И именно потому она не торопится сказать однозначное окончательное «нет», такое, чтобы сразу стало понятно, отношения между ними невозможны ни при каких условиях, а нарочно дразнит Германа. Потому что ей хочется, чтобы он её добивался, ей импонирует его внимание, а, значит, и он сам. А Костя, действительно, всего лишь дополнительная защита, чтобы дольше держать оборону, чтобы ещё немного поиграть в эту увлекательную волнующую игру, осознавая как никогда свою особую женскую силу.

Саша попыталась представить их одновременно, сравнить. Нет, не для того, чтобы оценить и выгодно выбрать. Потому что ‒ так уж получилось, опять она между двумя, но теперь это не ссорящиеся подруги. Два мужчины, которые хотят находиться рядом с ней.

С Костей было весело, взбалмошно, уютно, нежно ‒ по-разному. А с Германом было, ну, наверное, будоражаще-опасно, но… ненадёжно. Совсем как он сам рассказывал ей ‒ слишком переменчиво, от страстно и шикарно до равнодушно-презрительно, в зависимости от его сиюминутных желаний.

Хотя это тоже будоражило, разжигало самомнение, рождая самонадеянную мысль: уж со мной-то всё непременно будет по-другому.

Ага. Вон Дина тоже так же считает.

Для себя всегда выбираешь чудесные исключения, и они, конечно, случаются. Но почему-то обычно не с тобой.

Ещё с Костей было легко и понятно. И ей нравилось, именно так, именно с ним. Чтобы не задумываться каждую секунду над тайным значением очередного жеста, очередного слова, чтобы обо всём догадываться с одного взгляда, чтобы мыслить и жить на одной волне, чтобы даже если ничего не делать, а просто находиться вместе, всё равно хорошо. А с Германом…