Я тебя не потеряю - стр. 20

С Игнатом едем в клинику к травматологу. Косолапов Алексей лучший в своей области. Рекомендации просто потрясающие.

Там нас встречает Элина с небольшой стопкой бумаг на подпись.

– Издеваешься? – закатываю я глаза.

– Это очень срочно. – Она улыбается и протягивает мне ручку.

Приходится подчиниться. И кто на кого работает?

Свет в кабинете врача режет глаза. Я сижу на кушетке, чувствуя, как по спине катится липкий пот. Больничный запах раздражает, но я сдерживаюсь как могу. Косолапов, подтянутый мужчина в белоснежном халате, сидит напротив, внимательно изучая результаты моего последнего обследования. Его лицо сохраняет непроницаемое выражение, что меня только сильнее напрягает.

– Ну что, доктор? – спрашиваю я, но голос предательски выдает раздражение. – Скажите уже.

Алексей поднимает глаза, улыбаясь уголком рта.

– Динамика хорошая, Бахтияр. Даже лучше, чем я ожидал, – говорит он, аккуратно складывая бумаги. – Ваша спина восстанавливается быстрее, чем у большинства пациентов с такими травмами.

Я напрягаюсь, не зная, радоваться или насторожиться. Пауза кажется вечностью.

– И что это значит?

– Это значит, что я могу разрешить вам больше ходить, – отвечает Косолапов. – Постепенно увеличивать нагрузку. Но без фанатизма. Кресло пока убирать нельзя. Еще две недели минимум вы должны чередовать ходьбу с использованием кресла.

Я хмурюсь, глядя на него. Эти две недели кажутся вечностью. Но возражать бессмысленно – я слишком хорошо понимаю, что в моем состоянии любое лишнее движение может вернуть меня к началу.

– Идет. Две недели, – бросаю я, чувствуя, как раздражение уступает место легкому облегчению. – А дальше?

– Дальше – полный переход на ноги, если все пойдет так же хорошо, – отвечает он. – Но, повторюсь, без перегрузок. Ваше тело все еще восстанавливается. Не спешите.

– Да уж, легко сказать, – ворчу я, вставая с кресла. Ноги сразу отзываются глухой болью, но я игнорирую это.

Косолапов бросает на меня строгий взгляд.

– Бахтияр, я серьезно. Никаких рывков. Терпение – ваш лучший союзник.

Я киваю, с трудом скрывая скептицизм. Терпение всегда было моим слабым местом. Но, кажется, сейчас у меня нет выбора.

– Спасибо, доктор, – коротко говорю я, направляясь к двери.

Когда я оказываюсь в коридоре, меня встречает Элина с инвалидным креслом. Ее взгляд пристальный, но в нем читается легкая улыбка.

– Ну? – спрашивает она, наклоняя голову.

– Живем, – бросаю я, подкатывая кресло ближе. – Две недели, и можно будет больше ходить.

– Отличные новости, – говорит она, поддерживая меня под локоть, пока я сажусь. – Значит, пора вернуться к работе в полном режиме.

Я усмехаюсь, чувствуя, как внутри поднимается упрямство.

– Полный режим? Как будто я сидел сложа руки, – бросаю ей через плечо, направляясь к выходу.

Она качает головой, но я слышу в ее голосе легкую улыбку.

– Ты брюзжал, как старый дед!

И я понимаю, что в ее словах больше правды, чем я готов признать. Игнат помогает сесть в машину мне и Элине. Ее мы отвозим в офис, а я возвращаюсь домой.

К вечеру Рада накрывает стол. Свечи, вино, какие-то блюда, которые я даже не утруждаю себя разглядывать. Все это больше похоже на театральную постановку, чем на наш дом. Она пытается создать что-то, но явно берет за основу чужие шаблоны.

– Как тебе? – спрашивает, садясь напротив. Ее взгляд цепляется за мою реакцию.