Я тебя не помню - стр. 27

У меня есть Давид. Мой маленький зайчик, ради которого я должна быть сильной.

— Возникли некоторые трудности, но мы со всем справимся, — ухожу от прямого ответа. — Только мне никто не говорит о стоимости работы Инги Алексеевны. В том числе и она сама.

— Алена, давай не будет об этом. Считай, что я забочусь о своих сотрудниках. Как ты собираешься руководить отделом, если у тебя в жизни непонятно что происходит?

— Я не виновата в том, что у меня происходит.

— Не переворачивай мои слова. У всех бывают проблемы и решаются они обычно с помощью связей. Пользуйся, пока я предлагаю тебе свои.

— Я не верю в бесплатный сыр. Чем потом для меня это все обернется?

— Хочешь прекратить? Сама себя не обманывай, Ален, ты ради сына на все пойдешь. Даже если мы с Черновым захотим тебя вдвоем, ты сожмешь зубы и перетерпишь, лишь бы только Давид остался с тобой. Скажешь, нет?

Такая прямота выбивает меня из без того шаткого равновесия. Камиль способен на подобную мерзость? Впрочем, чему я удивляюсь. Асаев как-то рассказывал мне о развлечениях какого-то его друга. Тот заставлял свою жену спать с другими, потому что ему нравилось наблюдать.

Обычно Ратмир давил на меня таким образом, когда я отказывалась исполнять супружеский долг.

— Мне хочется думать, что до такого не дойдет.

— Правильно, красавица. Делиться я не люблю.

Мне нужно было сразу отойти от стола, но я замешкалась, а Камиль этим умело воспользовался в свою пользу.

Теперь я сижу у него на коленях и страшусь того, что он предпримет дальше.

9. Глава 9

— Что ты делаешь? — пытаюсь скинуть его наглые бесцеремонные руки, но Камиль лишь сжимает их сильнее.

Он не переходит черту, не делает мне больно, но держит очень уверенно. Не дает вырваться, не отпускает, когда я предпринимаю еще одну попытку. Пыхчу, толкаю его локтями, но Камилю хоть бы что.

Как будто ребенка держит. Беспомощного и слабого.

— Когда ты уже выдохнешься? — со вздохом он проводит носом по моей шее и целует туда же.

Простое прикосновение сухих губ вызывает мурашки. Я замираю, прислушиваясь к собственным ощущениям. Это очень приятно, когда с тобой обращаются с такой осторожностью.

— Посиди немного так, — хрипло просит Камиль. — Я же ничего такого не делаю. Даже не пытаюсь проверить, чулки ли на тебе сегодня.

— Но мне все равно не нравится.

— Врешь ведь. Тебе приятно мое внимание, Ален, иначе ты бы просто один раз жестко меня отшила. Но ведь такого еще не произошло, правда, голубоглазка? Пойми одну простую вещь. Я не твой муж. Я не буду тебя к чему-то принуждать серьезно или поднимать руку. Расслабься, малышка, отпусти уже себя.

— Откуда…откуда вы знаете что-то про Ратмира? — У меня срывается голос, когда я осознаю самое важное из его слов.

Неужели Инга Алексеевна передает Камилю все? Он пытается контролировать меня таким образом? Подсылает нужных людей, которые по факту работают на него.

А если я продолжу свою работу в компании, Абрамов продолжит так делать? Шпионить за мной, доплачивать сотрудникам, чтобы те отчитывались ему. Я и помощнице теперь не могу доверять, она самый близкий человек ко мне, а деньги все любят.

Уверена, Камиль может щедро за такое доплачивать.

— Ален, да это видно. Женщина, пережившая насилие, всегда будет реагировать по-другому, — быстро собирается с ответом Камиль. — Ты можешь не рассказывать мне ничего, я не хочу ворошить твое неприятное прошлое, которое ты до сих пор не пережила, но не надо нас сравнивать. Асаев был подонком.