Я тебя не помню - стр. 2

Как в таком состоянии мне идти проводить важную сделку? Тетя серьезно подставила меня, исчезнув почти со всеми деньгами. Мне пришлось за несколько дней ускоренно вникать в процесс продажи, просматривать все бумаги и консультироваться с сотрудниками.

Набрав в грудь побольше воздуха, я все же покидаю свой кабинет и иду в конференц-зал. Останавливаюсь перед глухой дверью, сжимаю ладони в кулаки, чтобы потенциальный покупатель не увидел, насколько сильно я волнуюсь, и вхожу.

— Добрый день. Простите за задержку, уточняла некоторые важные пункты у независимого юриста. Все бумаги уже готовы, я полагаю? Вы успели с ними ознакомиться? — обращаюсь к представителям другой стороны.

Один из мужчин особенно выделяется. У него небрежно расстегнута на пару верхних пуговиц рубашка, в то время как двое остальных при галстуках. Но больше всего меня поражает взгляд.

Темные глаза сканируют меня с каким-то удивлением. Я даже замираю, не в силах двинуться с места. Горло снова сковывает неприятная сухость.

— Сделки не будет, — стальным жестким голосом произносит он, не сводя с меня взгляда.

Резкая вспышка пронзает затылок, и я хватаюсь за край стола переговоров, чтобы не упасть из-за слишком сильной боли.

Кто-то помогает мне сесть, кто-то предлагает стакан воды, но я до сих пор чувствую, как мужской жесткий взгляд прожигает во мне дыру.

Резко становится душно. Дышать практически нечем. Хочется расстегнуть блузку больше, чем на пару пуговиц, но здесь одни мужчины. И я не могу так поступить.

— Алена Владимировна, скорую вызвать? — спрашивает мой заместитель, суетясь вокруг с кипой каких-то бумаг. Он пытается с помощью них создать поток холодного воздуха, но никак не может выбрать правильный угол.

— Нет-нет, мне уже лучше. Благодарю.

Я все еще не могу прийти в себя после слов незнакомца об отмене сделки. Для меня жизненно необходимо подписать этот контракт, иначе в ближайшем будущем я все потеряю. Я потеряю Давида. Для родственников со стороны моего покойного мужа это станет отличным поводом забрать у меня сына.

— Давайте продолжим, — произношу с легкой дрожью в голосе.

— Оставьте нас с Аленой Владимировной наедине, — звучит с противоположного конца стола, и я чувствую, как по моей коже расползаются неприятные липкие мурашки.

Мои сотрудники ждут подтверждения, и у меня хватает сил лишь на слабый кивок. В конференц-зале остаются трое. Покупатель, который хочет сорвать сделку, я и моя альтернативная версия, которая хочет сбежать отсюда прямо сейчас.

— Лучше?

— Что, простите?

— Вам лучше? — усмехаясь, интересуется мужчина.

— Я в порядке, спасибо. Так почему вы решили отменить свое решение?

— А вы не догадываетесь? — он рассматривает меня, сканирует будто, желая забраться в самые потаенные участки. — К чему все эти игры, Алена Владимировна?

Окончательно теряюсь, стараясь отыскать в его словах двойной смысл. Здесь явно есть какой-то намек, до сути которого я никак не могу докопаться.

Неужели Асаевы что-то узнали и связались с ним, чтобы очернить меня в его глазах? Но ведь Алия Валидовна не могла заранее знать, в какую именно сторону повернет наш диалог. Что-то не то.

— У меня нет ни одного предположения, о чем конкретно вы говорите.

Глаза у него очень красивые. Выразительные такие. В какой-то степени пугающие, но у таких мужчин по-другому и быть не может.