Я тебя не полюблю - стр. 6
– Да. Еще Алинур должен подъехать. – Наш двоюродный брат, с некоторых пор оставшийся без семьи.
Отец не пожалел ни родного брата, ни племянника. Не осуждаю. Как бы я поступил на его месте, не могу даже представить.
– Он знает про Агату? – уточняю на всякий случай, чтобы не сболтнуть лишнего в случае чего.
– Нет, – хмыкает Зейн. – Просто семейный ужин.
Значит, я прав, и Алинуру никто не доверяет. Может, и правильно. Одна паршивая овца все стадо портит.
– Хорошо.
Входим в просторный кабинет Зейна. Здороваюсь с родственниками. Бахтияр, наш младший, протягивает мне бокал с коньяком. С благодарностью принимаю и отпиваю пару глотков. Хороший, мне нравится.
Разговор плавно течет на разные темы, а я никак не могу расслабиться. Всегда в семье отпускает, а сейчас, наоборот, что-то мне не по себе. Точнее, я просто загружен одним вопросом и темы семьи меня тупо не цепляют.
– Камал, что-то случилось? – Отец проходит по мне испытующим взглядом.
– Почему ты спрашиваешь? – прячу нервозность в бокале с коньяком.
– Вижу, что тебя что-то беспокоит. – Отец откидывается на спинку кресла и неспешно пьет минералку. – Расскажешь нам?
Рассматриваю коньяк в бокале и молчу. В принципе, скрывать я не собирался. Услышать мнение близких тоже будет полезно.
– Мне предложили жениться, – залпом осушаю коньяк и ставлю пустой бокал на стол.
– Ничего себе, – бормочет Зейн.
– Кто? – спрашивает отец. И я точно знаю, что ответ ему не понравится. Но лучше горькая правда.
– Зорин Роман Львович.
– Надеюсь, ты его сразу послал? – тихо рычит отец и прожигает во мне дыру взглядом. В детстве было страшно, сейчас появился устойчивый иммунитет.
– Нет. Я обещал подумать до вечера.
– И думать нечего! – психует он. – Не может мой сын породниться с этой сволочью!
– Отец, ваши разногласия в далеком прошлом. Сейчас этот человек непозволительно богат и очень болен.
– Не поверю, что тебя можно купить, – усмехается наблюдательный Зейн и отпивает коньяк из своего бокала. – Что он предложил?
– Спасти его дочь от пираний, что накинутся на нее сразу после его смерти, – говорю правду и почти не лукавлю. Бабки мне тоже предложили, но все же не главным аргументом, а, скорее уж, как бонус.
– Он думает, ты меньшее из зол? – Баха изображает фейспалм, и я даже с ним согласен в како-то мере.
– Вероятно.
– Даже разговаривать не о чем! – отрезает отец, высказывая авторитетное мнение. Только вот я давно большой мальчик и все решения принимаю сам, руководствуясь своей головой.
– Не порть девочке жизнь, – сухо высказывается Зейн.
– В смысле? – непонимающе смотрю на него.
– Ты же не собираешься любить ее и хранить верность?
– Конечно нет.
Такого варианта не рассматриваю в принципе. Никаких ванильных соплей. Я могу дать девочке только то, в чем она отчаянно нуждается. Защита и поддержка. Не больше.
– Вот тебе и ответ, – пожимает он плечами. – Ты не ее принц на белом коне.
– Тогда она достанется Муромскому, – напоминаю им.
– Тебе не похер? – скалится Бахтияр, а я ловлю тебя на мысли, что «похер» – это немного не то, что я испытываю. И это уже интересно.
Возвращаемся с сыном домой. Его я отправляю в комнату к няне, а сам ухожу в кабинет. Наливая себе коньяк, опускаюсь в кресло и вновь достаю папку Зориных. Листаю файлы, внимательно вчитываясь в сухие строчки. Роман Львович расстарался не на шутку, здесь есть все и даже больше, чем нужно.