Я тебя не любил... - стр. 5
Не сломаться.
Не сойти с ума.
И продолжать просыпаться утром, чтобы возродить для себя того, кто будет до последнего моего вздоха напоминать мне любимого мужчину.
Может, мне повезет, и наш ребенок унаследует такие же черные, как ночь, глаза отца. Или его ямочку на правой щеке? А если будет мальчик, то, возможно, однажды я разгляжу точно такую же уверенную походку. И, прикрыв глаза, услышу знакомый до боли голос моего хитрого лиса.
Боже, я бы все отдала, только чтобы это случилось!
— Хорошо, я поем, — проскрипела я, беря в руки ложку и, буквально насилуя собственное тело, заставила его есть чертов суп, вкуса которого я совсем не ощущала.
А между тем, пока я была занята этим сложным делом, отец расположился напротив меня и заговорил. Но лучше бы он этого не делал, потому что каждое его слово было все равно что порция серной кислоты мне по венам.
Хотелось завизжать что есть мочи!
Но пришлось слушать и ментально снова и снова умирать...
— Ты должна это знать, Аня. Службы обнаружили обломки самолета и уже приступили к поискам тел погибших. К сожалению, многие жертвы сильно обгорели и их будет невозможно опознать. Также мне сказали, что есть огромная вероятность того, что из-за разрушения самолета в воздухе, некоторые погибшие так и останутся не найденными.
— Зачем..., — всхлипнула я, закрывая лицо ладошками, — зачем ты мне все это рассказал?
— Аня, я не понимаю. Это же твой муж! — неожиданно громко заорал Миллер и так сильно стукнул кулаком по столешнице кухонного острова, что все содержимое на ней подпрыгнуло. И я в том числе.
— Пап...
— Какого хрена? — пошел пятнами старик. — Ты думаешь, одна тут скорбишь и страдаешь? Да мне Игнат как сын был, о котором я всю жизнь мечтал. А тут такое...
Он закашлялся, а я откинулась на спинку стула и просто продолжила беззвучно плакать.
— Устроила тут «не хочу, не буду». Ну ты еще, как страус, голову в песок спрячь и представь себе, что ничего не случилось.
— Не ори на меня, пожалуйста, — прошептала я.
— А ты повзрослей уже наконец-то и не будь дурой, Аня! Погиб Игнат! Погиб! Так найди в себе силы почтить его честь, а не вот так — когда ты только со своим горем носишься! Ты же Миллер, ёб жешь твою мать! Поплакала — встала и пошла!
— А куда идти, пап? — вытерла я со щек жгучие слезы.
— С завтрашнего дня на Шафировском кладбище-колумбарии начнется процедура опознания тел. Ты должна быть там. Ты Игната лучше, чем кто-либо знаешь. Видела его голым, каждую его родинку за годы вашего брака выучила. Нужно, чтобы ты его нашла.
Видела голым...
Знала бы, что такое предстоит мне в жизни, то смотрела бы во все глаза, а не в темноте пряталась и под одеялом. А теперь-то что? Ничего!
Я даже здесь помочь не могу.
Правильно отец сказал — я маленькая беспомощная девочка!
— Я не смогу, — затрясла я отрицательно головой.
— Есть такое волшебное слово, Аня — «надо»!
— Но...
— И ты это сделаешь! А потом начнешь готовиться к похоронам.
— Нет..., — снова разревелась я в голос, но отец даже внимания на меня не обратил, только скривился и отвернулся, снимая с переносицы очки в дорогой золотой оправе и принимаясь педантично протирать их специальным платком.
— Знаешь, о мертвых или никак, или хорошо. Но я все же тебе скажу, что о тебе говорил твой муж, когда я спрашивал его, почему он тебя почти никогда с собой никуда не брал, когда выходил в свет. Да потому что ты блаженная фиалка, Аня! А в нашем мире такие быстро вянут. Ты либо поднимаешься с колен и превращаешься в неубиваемый кактус, либо тебя просто затопчут!