Я тебя найду - стр. 27
Неожиданно Вероника поняла, что в этом мире никому не нужна, кроме мужа. А Тарас у нее – самый замечательный мужчина на свете. Вот ей повезло! А как он был прав, что отказался регистрироваться на сайте однокашников, не видя ничего интересного во встречах бывших выпускников… Мудрый Тарас.
Лучше не встречаться со своим прошлым. Не обниматься с людьми, с которыми уже ничего не связывает. Не узнавать старых тайн. «Потому что в этом есть что-то некрофилическое, противоестественное… Все равно как эксгумировать труп человека, которого когда-то любил, – «ой, а я хочу еще разок на него посмотреть!» Поздно. Смотреть уже не на что…»
…Тарас сидел в своем кабинете, разбирал ворох бумаг.
– Ну как банкет?
– Ненавижу банкеты! – мстительно произнесла Вероника. Поцеловала мужа, обняла его крепко-крепко.
– А чего любишь? Или кого? – разнеженно мурлыкнул тот.
– Тебя. Только тебя. Ты – мой единственный… Хочешь – поклянусь? – Она заглянула ему в глаза.
– Я верю… – серьезно ответил Тарас.
– Ладно, не буду тебе мешать…
Ночью Вероника спала скверно. Обрывки сегодняшних разговоров шумели в ушах, перед закрытыми глазами мелькали чьи-то разгоряченные лица.
А потом сон перешел в кошмар. Как будто она – в старинном замке с каменными стенами. Стоит где-то в закутке, а по лестнице спускается некто – старый, лысый, скрюченный, с длинными ногтями на скрюченных руках, в черном балахоне до пят, с черными кругами вокруг глаз.
Когда-то давно Вероника видела черно-белый, еще немой фильм о вампире Носферату – смешно до идиотизма и жутко одновременно… Есть такие фильмы ужасов – сначала вместе со зрителями смеешься в темном кинозале над ужимками ожившего мертвеца, а потом, дома, в одиночестве, вздрагиваешь от каждого шороха, включаешь во всех комнатах свет… Некто из Вероникиного сна был копией этого Носферату.
Носферату ковылял к ней. Тянулся своими скрюченными пальцами, а на лице его дрожала жуткая и вместе с тем идиотская какая-то улыбка…
Утром Вероника долго не могла прийти в себя. «Это мне Черный Канцлер приснился!» – перебирая ассоциативные связи, неожиданно догадалась она.
Потом Вероника достала из стопки бумаг на своем столе старую школьную фотографию. Снова пристально оглядела всех тех, кто был на ней изображен.
Лиля Рыжова смотрела на Тараса. Тарас неотрывно смотрел на Веронику.
Нежная и гордая Алька Головкина высоко вскинула подбородок.
Женя Мещерская прижималась щекой к плечу Сени Мухина. Мухин выглядел чрезвычайно счастливым и довольным – как человек, которому весь мир отвечал взаимной любовью.
Вероника еще раз посмотрела на Клима. Когда-то она слышала, что выражения лиц умерших людей меняются на фото. Правда ли?
Клим был мертв, это не вызывало сомнений. Призрачное, неподвижное лицо с четкими зрачками…
– Прощай, – едва слышно прошептала Вероника. Вспоминать о нем не имело смысла. «Все-таки я не зря пошла на эту встречу выпускников! Теперь я знаю, что Клима нет. Кончилось мое наваждение!» – с облегчением подумала она.
И убрала фото прочь.
У Жени Мещерской были любящие папа и мама. Они мечтали видеть свою дочь счастливой. Но быть счастливой в разваливающейся стране, где царит хаос, страшно жить и даже продукты по карточкам, – невозможно.
Они решили уехать. Вот доченька сдаст выпускные экзамены – и в путь-дорогу…