Я тебя найду… - стр. 3
– А вот это я сотню раз уже слышала, спасибо, Инесса! Просто не могу взять в толк, почему вы – Теневая полиция, так всесильны и так бессильны? Отлавливаете одни души, а вернуть нужную не можете?.. – выплюнула негодование и спешно покинула светлый, дёшево обставленный кабинет начальницы, а вышла в не менее светлый коридор, в котором люминесцентные лампы тут же ударили по глазам. Сморгнув слепоту, помчалась в уборную. Гулкие шаги за спиной дали понять, что Кир спешит за мной.
Вот и хорошо!
Мне одной плохо!
Я одна могу натворить… дел…
В женский туалет едва успела ворваться, дверцу ближайшей кабинки толкнула и тотчас склонилась над унитазом. Меня вырвало, а от слабости в ногах, осела прямо на мраморный пол.
Магия вне Хогвартса! Полы у нас в туалете из мрамора! А в кабинете директора дешманский линолеум…
Левая мысль немного отвлекла, но спустя несколько секунд меня снова вывернуло. Тело охватила мелкая дрожь и оно покрылось липким потом.
Чтобы не упасть, спиной прижалась к внутренней переборке кабинки. Дышала урывками, до сих пор ощущая во рту горечь.
Пока приходила в себя, наплевав на правила и такт, ко мне заглянул Кир. Дверца жалобно скрипнула, друг зашёл без лишних слов. Молча сел рядом. Протянул бутылку воды и пачку влажных салфеток.
– Спасибо, – просипела, сражаясь со слезами.
Кир с таким видом сидел на полу, напротив, будто в этом не было ничего странного. Спиной подпирал белую перегородку между кабинками и даже непринуждённо вытянул ноги.
Глядел пронзительно, с полуулыбкой, словно и правда всё хорошо. Будто мы собрались в кругу друзей поиграть в идиотские настольные игры, которые обожал Рус или чтобы поесть пиццу и посмотреть глупый фильм.
Но Кирилл молча смотрел. Не укоряюще, скорее понимающе и сочувствуя моей боли. А у Кира мягкие, медовые глаза, тёмно-рыжие волосы почти, как у меня, и красивое лицо парня, про которого ты заранее знаешь: “Человек с хорошими манерами”.
О да, его пассии частенько так о нём отзывались, сидя на моей кухне и считая, что теперь будем дружить “парами”.
Правда глупые не знали, что менялись они чаще, чем я покупала новую пачку сахара. Кир – бабник, каких поискать. Сущий дьявол.
Мне стало ещё тоскливее от воспоминания о том, как мы с Русланом устраивали порой Киру головомойки. На крыше или на кухне, сидя с кофе или пивом, учили бедолагу жизни.
Грудь скрутило болью, и я, сама не зная, как это всегда выходило, когда мне требовалось выплакаться, оказалась в объятиях Кира. Головой уткнулась в его грудь, сотрясаясь в отчаянном рыдании и благодаря, что друг всегда со мной, особенно, когда я так в нём нуждалась.
– Он никогда… Он никогда… – моё бормотание было, наверное, неразборчивым, но Кир тихо отозвался:
– Да, да, – будто понимал о чём я.
– Мы так ему и не признались…
– Да, да… – продолжал кивать Кир, пребывая в своих мыслях, и я поняла, что он окостенел, сжимая меня в объятии.
– Кирюш? – надломился мой голос.
– Что, Кирюш? – в шутку хохотнул он, как делал сотни раз. Красивое лицо застыло, даже глаза уставились в пространство, как неживые.
– Тебе же тоже б-больно, – я принялась вытирать слёзы, словно если их на лице не будет – всё мигом пройдёт.
– Больно, Кирюш, – опять кивнул Кир, сжал моё плечо ближе к основанию шеи и опустил глаза на мои подрагивающие, мокрые пальцы. – Ты ведь не успокоишься? Так любишь, что не готова отпустить?