Я тебя нашёл - стр. 11

– Покрепче, говоришь, – постукивая пальцем по щеке, улыбалась мне профессор. – А знаешь, это чудесная идея.

Грациозная, как лебедь, она выплыла из кабинета и спустя пару минут вернулась, неся в одной руке поднос с фруктами и сыром, а в другой небольшой бочонок из белого дуба.

Странное чувство зарождалось в душе.

Поставив на стол два хрустальных кубка, разлила в них янтарного цвета жидкость.

– Цвет твоих глаз, – произнесла профессор и, подав мне бокал, отсалютовала: – За начало прекрасной истории!

Крепкий напиток обжёг горло. Прокашлявшись, я покрутила бокал в руке, залюбовавшись игрой цвета.

– Я ни за что бы не поверила, если бы мне сказали, что вы пьёте виски, профессор, – всё ещё любуясь переливом жидкости, сказала я.

– Мне больше подходит вишнёвая настойка? – изучающе смотрела на меня Фрея. – Мой сын любил этот напиток, этот бочонок его подарок.

– Сын? – я удивлённо взглянула на профессора. – У вас есть сын?

– Есть, но мы с ним давно не общаемся. Так сложилось. – Вздохнув, Фрея продолжила: – Нам необходимо быть вдали друг от друга. Только так я смогу защитить его от отца.

Пригубив напиток, решилась на ещё один вопрос.

– Ваш муж был жестоким человеком?

Тут уже глаза на меня подняла профессор, оторвавшись от янтаря в бокале.

– Он таким стал.

Видимо, воспоминания вернули профессора во времена прошлые. Она выглядела так, будто её жизненное время остановилось. Живая статуя, в эти минуты тишины, безумно красивая, черты лица нежные и мягкие, лебединая шея, глаза, как глубокий океан, – идеальная. И с чего я решила, что она похожа на старую каргу?

Я не решалась прерывать размышления профессора, но когда-нибудь я спрошу её, из нашего ли она мира?

Первой заговорила Фрея.

– Он был как глоток воздуха, порывистый ветер в штиль. Горел идеями, умел очаровать, умел заинтересовать и вдохновить. Его слушали и им восторгались. Он был олицетворением свободы, дикости, и она манила. Я выбрала его, я за ним последовала. Жалею ли я о сделанном выборе? Нет. Однозначно нет. Поменяла бы я своё решение, зная, каким он станет, – ещё раз нет. Я до сих пор его люблю и буду продолжать любить. Любить те воспоминания, когда мы были молоды, свободны и счастливы, когда мы боролись друг за друга и против всех, когда у нас появился ребёнок, когда нам пришлось уйти из дома. Любить за силу духа, за чувства и эмоции, которые он разбудил во мне. И пусть сквозь время он изменился, стал жестоким, чёрствым, не слушающим никого, для меня он навсегда останется тем лучом света, теми крыльями, что выросли у меня за спиной, хоть и были отняты.

– Простите, что вернула вас в печальные воспоминания, профессор Фрея, не стоило мне спрашивать, это не моё дело.

– Всё в порядке, иногда стоит вспоминать прошлое, чтобы чётче видеть, ради чего живешь.

– А ради чего вы живёте, профессор?

Демоны Ада, кто ж меня за язык-то тянет?

– Любовь, Фейт, я живу благодаря и ради неё. Это прекрасное и жестокое чувство. Мой сын – кто бы мог подумать, что он такой романтик, – влюбившись до беспамятства, однажды сказал, что его любовь – это свет, солнечный свет, отражающийся от белых цветов. Её чистота подобна только что выпавшему снегу или лепесткам подснежника. Это мощный энергетический поток, похожий на пламень огня, исходящий от сияния в душе, что искрится тонкими лучами белого, голубого и золотистого цвета, от этого сияния исходит нежное тепло, что греет не только душу, но и всё тело.