Я тебя куплю - стр. 13
Секунду она просто стоит, потом убирает волосы за уши и дрожащими руками расстегивает рубашку Черепа, прилипшую к его мохнатой груди.
— О, господи! — Поворачивается ко мне и вздрагивает: не ожидала, что я уже ей в затылок дышу, сжимая ствол в руке. — Ему нужен хирург!
— Ты же работала в «скорой». Представь, что он сейчас в покореженной тачке. Помощь нужна срочно. Вытащить не успеете.
— В таких случаях на место выезжает хирург! — истерически вскрикивает она.
Я приставляю пушку к ее виску и шиплю:
— Латай.
На ее глаза наворачиваются слезы, подбородок дрожит. Лихорадочно покивав, она говорит:
— Мне кое-что нужно.
— Начальник службы охраны все достанет! — Я указываю на Азиза. — И помни, ты — сапер.
Сам я не собираюсь любоваться, как у Черепа в кишках ковыряются. Выхожу на улицу и, сев на ступеньки, закуриваю под моросящим дождем. Честно, мне похрен, выживет этот Череп или нет. Мир с ним ничего не потеряет. Типичный головорез, перебежавший к нам из другого распавшегося синдиката. Никогда мне не нравился. Работает шумно, следы оставляет. Так что, если сдохнет, горевать никто не будет.
Примерно через час слышу протяжный вой медсестрички. Подскочив со ступенек, вваливаюсь в кухню. Она сидит на стуле, закрыв лицо руками и рыдая, а парни простыней накрывают Черепа.
— Он умер… Умер… — причитает медсестричка. — Это я убила его… Я теперь такая же, как вы…
Я срываю с нее окровавленный халат и косынку, хватаю под мышку и вывожу из дома. Дождь уже бушует, поливая как из ведра. Медсестричка быстро промокает насквозь, а у машины еще и пощечину от меня получает, которая закрывает ей рот.
— Хватит орать! — рычу я.
Она прикладывает ладонь к покрасневшей щеке и, дрожа, тихо поскуливает.
Черт, надо быть сдержанней! Еще вчера она верила в безоблачное будущее, обещанное «Олегом», а сегодня я заставил ее оперировать отбивную.
Замечаю, что во двор въезжает машина Адель. Открываю дверь, запихиваю медсестричку в салон и строго велю:
— Не шуми!
Адель притормаживает возле нас и опускает стекло. Ее любимый муженек тоже высовывает нос.
— Ну как? — спрашивает он. — Справился наш новый док?
— Да, качественно Черепа замочил. Еще вопросы?
Изменившийся в лице Глеб теряется в тени салона.
— Жаль, — вздыхает Адель, пытаясь разглядеть медсестричку. — Похоже, она расстроилась.
— Это ее первая неудачная операция. Конечно, она расстроилась. — Я снова закуриваю, ладонью прикрывая сигарету от дождя. — Мне стоит нервничать?
— Нет, — совершенно спокойно улыбается Адель, — ты свободен.
Ее машина трогается с места, а я еще минуту стою на улице, докуривая и успокаиваясь. Сев за руль, смахиваю воду с лица и смотрю на медсестричку. Щека у нее воспалилась. Силу я не рассчитал. Еще бы чуть-чуть — и прихлопнул бы девку.
— Меня убьют, да? — шепотом спрашивает она, не поднимая лица.
— Да. Если не возьмешь себя в руки.
Я выезжаю со двора и беру курс назад в город. Медсестричка теперь молчит. Ее руки до сих пор дрожат. Периодически она протяжно вздыхает и всхлипывает.
Мы возвращаемся домой, где я выдаю ей свой халат и полотенце. Даже согреваю горячий чай и позволяю лечь в мою постель. Выплакавшись, она засыпает и дрыхнет до самого позднего вечера, предоставив мне достаточно времени кое-что продумать. Ее мучают кошмары: это очевидно по вздрагиваниям и скулежу. Ничего, пусть привыкает. Впереди столько насыщенных яркими событиями дней.