Я тебя куплю - стр. 10
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты невероятно милый парень? — Я развожу руками. — Наверное, от девушек отбоя нет. С тобой же так весело!
— А тебе кто-нибудь говорил, что ты заноза в заднице? — фыркает он, закинув в рот еще кусок мяса.
Выдохнув от разочарования, я усаживаюсь в кресло, но снова ловлю на себе недобрый взгляд хозяина этого волчьего логова.
— Что? Кресло тоже под запретом? У тебя тут из комфорта только стул, на котором ты сидишь, это старое кресло и кровать. Или мне перебраться на коврик у порога?
— Хорошая идея. Я бы точно не расстроился.
Ну уж фиг тебе, а не такое счастье! Беру пульт от телевизора и включаю свой любимый женский канал, где как раз началась новая серия моего любимого сериала. Делаю громче, но получаю новое замечание:
— Убавь.
И пальцем не пошевелю. Громко? Подними жопу и убавь сам!
Минут через пять это и происходит. Камиль подрывается с места, бросается к телевизору и вырывает вилку из розетки.
— Ты сам разрешил смотреть телевизор! — возмущаюсь я. — Или смотреть не означает слушать? Ты садист, ты в курсе? Изувер! Бессердечный, невоспитанный, неисправимый!
— Еще одно слово, медсестричка, и спать сегодня ты точно будешь на коврике, — грозит он мне.
— Ох ты батюшки! Напугал! Да с ковриком приятнее, чем с тобой!
Камиль хватает одну подушку с кровати и швыряет ее к порогу.
— Располагайся! — рявкает мне, вернувшись к своему обеду.
— Ну и говнюк же ты, — бубню я себе под нос. Маркиза запрыгивает ко мне на колени и начинает тереться о грудь, будто поддерживая и успокаивая. Увы, лапочка, твой хозяин — козел. — Я хочу пить! — говорю я, погладив кошку. — Можно? Или сдохнуть от жажды?
— Да пей уже, только заткнись! — орет Камиль, как припадочный. Ему явно надо показаться психологу.
— Ты, если жалеешь, что привез меня сюда, можешь обратно увезти.
Я не рискую брать воду из холодильника, чтобы снова не нарваться на истерику этого пришибленного, а набираю воду из-под крана.
— Я не пойму, чего ты добиваешься? — Он бросает посуду в мойку и выпрямляется прямо передо мной, задрав подбородок. — Ты не уйдешь от меня живой, медсестричка. Но если доведешь меня, и у меня нервы сдадут, тебе конец. Хавчик в холодильнике. В двадцать два отбой. Ночью по квартире не шататься. На горшок только на цыпочках. Разбудишь меня, спросонок могу мозги вышибить. Все поняла?
— А подъем? — Я делаю глоток воды, поверх стакана глядя на Камиля.
— Завтра в пять. Но чаще — в три. Я вон с того мешка день обычно начинаю. — Он кивает мне на боксерский мешок у кровати.
— А фен у тебя есть?
— Ты прикалываешься?! — Он опять хватает меня за локоть. Когда-нибудь точно руку вывернет, идиот!
— Просто хочу сразу все уточнить, чтобы больше не бесить тебя своими расспросами. И перестань хватать меня. Больно!
Он нарочно сильнее сдавливает мою руку, наслаждаясь мукой на моем лице.
— Я уже начинаю жалеть, что сжалился над тобой.
— По-твоему, это сжалился? Да лучше бы ты шлепнул меня! Притащил меня в свинарник на пытки и возомнил себя великим спасителем!
— О, детка, — выдыхает он, смакуя каждый звук и обнажая свои ровные белоснежные зубы, — это еще не пытки. Не нервируй меня, иначе у твоего будущего появится возрастной ценз «восемнадцать плюс».
От этой угрозы веет решимостью и колючим холодом. Мне действительно лучше притормозить коней. Молча киваю, убеждая Камиля, что поняла, и он меня отпускает.