Я тебе объявляю войну! - стр. 26

– А если он мёртв? – продолжает говорить Лина.

– Жив, – коротко отвечаю ей.

– Ты уверен?

– Да, – я точно знаю, что он жив, и собираюсь дотянуться до него.

– А если нет? Что будет со мной? – спрашивает спокойно, но голос дрожит.

Пожимаю плечами, по-моему, все очевидно. Но она не понимает.

– Ты отпустишь меня? Что ты сделаешь со мной?

– Нет, – не отпущу, – я тебе сейчас кое-что поясню. Романов, твой брат, оказался таким идиотом, что взял в долг не только у меня, но и у братьев Левандовских. Знаешь таких? – она качает головой. – Понятно. Те ещё отморозки, все, что слышала обо мне, умножай на десять. – Мы уже въехали в город и неслись по Кутузовскому проспекту в направлении набережной. Поглядываю на неё время от времени. Даже в темноте было видно, как на её лице медленно проступает понимание ситуации. – Да, Лина, подставил тебя твой любящий братец конкретно.

– Он не хотел, – шепчет она тихо. – Он звал с собой.

– Он должен был не звать, а схватить в охапку и тащить! Ты знаешь, где он? – она снова качает головой. Знаю, что врёт, но такая преданность поражает, достойна восхищения. Я мог бы надавить на неё, но у меня есть другая идея, как добраться до Романова-старшего.

Я припарковался у Башни и мы вышли в направлении Набережной Тараса Шевченко. На другом берегу горели огнями небоскребы Делового центра. Я крепко прижимал к себе Ангела за узкую талию, и со стороны мы смотрелись влюбленной парочкой, которых в этот час здесь было полно. Она дернулась, но я только сильнее сжал её в объятиях.

– Даже не думай, – пресекаю все её мысли о побеге на корню, – я найду тебя везде.

Глава 13.

Мы шли вдоль набережной, и я думала о его словах. «Он должен был не звать, а схватить в охапку и тащить», – сказал Марк. Это то, что я чувствовала на интуитивном уровне. Я злилась на Диму, на то, что он бросил меня. Я все чаще задавалась вопросом, почему я должна расплачиваться за его необдуманные поступки?

– Для чего ты привёз меня сюда, Марк? – после той ночи думала никогда не смогу заговорить с ним, терпеть его присутствие. Но человек, оказывается, ко всему привыкает. Даже его запах больше не вызывает приливов тошноты. Я просто теперь не чувствую запахов.

С реки тянуло прохладой. Лето близилось к концу и ночи уже не были тёплыми. Я куталась в кардиган, чтоб не замёрзнуть, а Марк, будучи в одной рубашке, кажется, совсем не испытывал неудобства, его горячая рука обнимала меня за талию, и он периодически целовал меня в макушку. Со стороны мы казались влюблённой парочкой. Ведь никто не видел, как замирало моё сердце, стоило Марку чуть сильнее прижать меня к себе, как я хотела сбросить его руку, но не смела. Сколько я просидела взаперти в его доме? Около полутора месяцев? Скоро начнутся занятия, мой тюремщик обещал, что позволит продолжить мне учёбу.

– Тебе здесь не нравится? – отвечает Марк вопросом на вопрос.

– Нравится.

«Нравится» – не то слово, просто я рада оказаться вне стен его дома, пусть даже и с ним.

– Решил, что тебе нужно сменить обстановку, – все-таки он решил удостоить меня ответом.

Киваю. В самом деле, какая разница, если он все равно не собирается меня отпускать?

– Ты сказал, что разрешишь мне учиться, – напоминаю ему о нашем соглашении, хотя в ту ночь, он разорвал наш договор в одностороннем порядке.