Я тебе Не сестра! - стр. 37
Ко времени внезапно свалившегося опекунства мне открылась истинная причина раздражительности – я любил Воропаеву! Именно моей «Бедой» оказалась настырная, тем не менее, привлекательная шатенка!
Когда я увидел её на съёмной квартире, куда пригласил всех наших отпраздновать моё двадцати трёхлетие, думал, сердце остановится, едва взгляд наткнулся на смуглое длинноногое тело сестры лучшего друга, обрамлённое в шёлковые алые ленты, перехваченные бантиками во всех стратегически важных местах, разместившееся на моей кровати, будто та принадлежала ей.
Три года я старался жёстко пресекать все Леркины попытки показать свою влюблённость, открыто игнорируя томный взгляд тоскующих глаз под одобрительные кивки Серого, бросаемые украдкой! Но в тот вечер… я сошёл с ума!
«Пьян?! Да будь я проклят, если был пьян!!! Если только от восторга и запаха девичьей кожи, пахшей не дорогущими духами, а чистотой и невинностью…» – сделав очередной глоток минералки, вспомнил до омерзения жалкий предлог, который ещё вчера имел наглость придумать, пытаясь пресечь попытки Воропаевой сблизиться. – «Пусть причины вынужденного воздержания того периода жизни от настоящего различны, но, как и раньше, я не имею права отбирать у Воропаевой возможность забыть её детскую привязанность, за которую девушка держится на чистом упрямстве, будто желая доказать мне, что её чувства ещё не затмила обида, которую я так старательно к своему собственному отвращению наносил, пытаясь обидеть».
Двадцати трёхлетний парень, практически мужчина, и четырнадцатилетняя девочка…
«Это неправильно!!!» – Каждый раз говорил себе, с безумством и внутренним трепетом входя между стройных ножек всегда готовой к близости принцессы стритрейсеров, пожар в глазах которой сжигал меня дотла, не оставляя ни одной здравой мысли до момента, пока не наступала разрядка.
«Тогда мне хватало духа не обвинять девушку в своей слабости…» – холодно хмыкнул себе под нос, разглядывая, как вокруг Карины выплясывало уже два самца, чуть ли не из кожи выпрыгивающих в попытках доказать своё превосходство.
Отведя взгляд в сторону, устало выдохнул, не имея сил выскользнуть из воспоминаний.
Полгода порочной связи, тайной, однако от этого не менее восхитительной, прервались задолго до смерти лучшего друга… если быть точным за неделю до аварии. Мне до сих пор кажется, что Лера об этом даже не догадывается, ввиду обрушившегося на малышку горя, смазавшего наше расставание в серую кашицу унылых ощущений и горьких чувств утраты последнего родного человека.
Я так и не понял, как Серый узнал о том, что я, как он выразился «трахаю его сестру», что на деле являлось правдой, если не брать в расчёт любовь, которую испытывала моя душа, стоило девушке появиться в поле моей видимости.
На тот момент я понимал, что клятва «не подходить к его сестре с определёнными мыслями, за которые мне обещалось лишение всех выпирающих достоинств» – самое правильное.
«Я предположить не мог, что Серёгино «пока Лерка не вырастит, а я не увижу, что твои намерения более чем серьёзны… Пока Я САМ не дам добро на ухаживания за моей сестрой – даже подходить к девушке не смей!» – не наступит никогда!»
Перед глазами, привычно «к месту», пронеслись занятия по религиоведению, на которых служителями собора, взявшего на себя функцию благодетеля интерната, перечислялись девять кругов ада.