Я тебе Не сестра! - стр. 21
Количество вопросов, как лавина, накатывали на меня из ниоткуда, мешая любоваться умиротворённо-спящим Зарецким.
На душе было тоскливо.
Вся моя так называемая «дерзость» – только ширма… кто бы знал, как мне плохо!
– Серый… нет…
Зарецкий застонал, а я встревоженно нахмурилась.
«Ему снится мой брат…» – ещё один протяжный стон просыпающегося мужчины заставил принять не свойственное мне решение.
Притворившись, что сплю, обмякла, закрыв глаза, стараясь дышать медленно и ровно.
Минуту ничего не происходило.
Я уже хотела подглядеть, чувствуя себя опять глупой влюблённой малолеткой, как Витя, едва касаясь моей кожи, провёл пальцем по щеке, прерывисто дыша, будто боясь верить, что я здесь… рядом… в его объятьях.
Какой бы я ни была замечательной стервой, притворщицей оказалась дрянной!
Дыхание, несмотря на все мои старания, замерло, словно лёгкие больше не нуждались в нём, а организм – в кислороде, получая всё необходимое от одного касания любимого.
Открыв глаза, встретилась взглядом с зелёным омутом и утонула в нём.
Молчать, разглядывая друг друга – всегда было нашим излюбленным занятием. Как только я и Витя оставались наедине, с момента нашего совместного проживания, несмотря на обиды и ссоры, идеальный вечер для нашей маленькой, насквозь лживой «семьи» – это диван, чай с лимоном и фильм, который ни я, ни Зарецкий толком не смотрели.
Полнейшая тишина, неосознанно возникающая, как только наши глаза встречались, дарила мне покой и хотя бы призрачную веру, что Витя любит меня, как и прежде.
Что в эти моменты думал сам Витя – для меня оставалось загадкой, но особенный взгляд…
«Разве мужчина смотрит так на безразличную ему девушку… женщину? Неужели я совсем безнадёжна со своими, притянутыми за уши надеждами?!» – Стоило рассмеяться над самой собой, но душевных сил уже не хватало на иронию. – «Как избавиться от наивности, когда она – часть тебя?! Причём часть, обречённая на вечную боль, неподвластная времени и его изменениям!? Правильно. Мне остаётся только прятать её за грубостью, превращаясь в ядовитую язвительную колючку!»
Так хотелось спросить Виктора: «за что он так с нами»?!
Сжав пальцы в кулачки, прикусила губу до боли, привычно заглушая в себе ни к чему не приводимые порывы, с огромным трудом прерывая контакт глаз.
Очередной прерывистый выдох, тяжёлый и медленный… и такой несчастный, словно умолял о взгляде, и я не смогла отказать.
– Зачем ты вернулась? – С болью в голосе спросил Витя, пристально, с жадностью и отчаяньем разглядывая каждую чёрточку на моём лице, по сути, не желая слушать ответ.
«Да и зачем? Ведь он знает, что я люблю его!» – Глаза сами стали наливаться слезами, окончательно превращая моё утро в отвратительный день.
– Уезжай! Уезжай и не возвращайся!
Резко поднявшись с двуспальной кровати, Зарецкий быстро вышел из комнаты, будто я могла убить его одним словом.
Было так обидно!
… и так раздражающе!
«Хрен тебе! Никуда я не уеду!!! Никакие это не предположения! Витя любит меня! ЛЮБИТ!» – Глаза не могут обмануть. Это словам я больше не верила, так как у меня был слишком хороший учитель… – «и парочка уроков успешно засела в голове, Зарецкий! Я больше не отступлюсь! Не позволю тебе отсидеться в той раковине, в которой ты законопатился, как улитка, обрушив на меня свою жалость в прошлый раз, словно нарочно вынудив обидеться и сбежать!»