Я тебе (не) подхожу - стр. 5

Будто мало этого, он поворачивается и накрывает ее губы поцелуем. Страстным таким, долгим.

Что, черт возьми, происходит?

Я столбенею на месте и чувствую, как на глаза набегают слезы.

Время тянется мучительно долго, и прежде чем моя бывшая любовь отрывается от красивой шатенки, мое сердце успевает с треском развалиться на мельчайшие осколки.

«Может, все-таки брат-близнец?»

Я неосознанно делаю несколько шагов вперед и снова замираю, приоткрыв рот, наблюдая за тем, как он помогает своей спутнице сесть на переднее пассажирское сиденье.

Назар обходит машину, берется за ручку водительской двери и, словно что-то почувствовав, поворачивается и смотрит прямо на меня.

Нет, это не брат-близнец. Это он. Его взгляд настолько ледяной, что меня пробивает крупная дрожь. В следующую секунду Назар награждает меня тем же оскалом, что и вчера, садится в кабриолет и стартует с визгом колес.

2. Глава 2

Алиса

Я не помню, как оказываюсь в здании «Астории». Бреду по коридору как самый настоящий зомби — перед глазами до сих пор стоит Назар со своей фигуристой шатенкой и красным кабриолетом.

Рыдания подступают к горлу, грозят вот-вот вырваться наружу.

«Не реви, — приказываю сама себе. — Только не реви!»

Это срабатывает. На целых две минуты.

А потом непослушным слезам становится все равно на мои увещевания, они катятся и катятся по щекам, и пространство размывается.

Я врезаюсь в кого-то плечом и лишь еле слышно шепчу:

— Простите!

— Снегирева, ты чего?

Узнаю голос Ленки, которая разворачивает меня к себе, держа ладонями за плечи.

— Что случилось? Что за потоп?

Я тыльной стороной ладони вытираю слезы, всхлипываю и открываю рот, чтобы ответить, однако снова его закрываю. Как тут объяснишь в двух словах? То-то и оно, что никак.

— Ладно, Алиска, ты мне все-все расскажешь потом, а пока дуй к Озверинычу, он просил зайти к нему, как только появишься.

Озвериныч — это тот самый начальник, Зверев Борис Константинович, и такое прозвище ему, разумеется, дали неспроста, он заслуживает его на все сто процентов.

То, что он попросил к нему зайти, — очень хреновый знак. Как правило, он вызывает на ковер совсем не для того, чтобы похвалить за качественную работу.

Вот и сейчас внутри срабатывает тревожный маячок — что-то будет, и боюсь, это что-то мне совсем не понравится. Неужели узнал, что я позавчера опоздала на две минуты, и лишит премии? С него станется. Блин, как не вовремя-то! Сейчас каждая копеечка дорога, учитывая мое положение.

«Так, Алиса, не нагнетай», — уговариваю сама себя.

Не может же все быть настолько плохо? Мне и Назара хватает, очередных потрясений сегодня я попросту не вывезу.

Мельком смотрю на часы и охаю: до начала рабочего дня осталось четыре минуты, а мне ведь еще нужно переодеться и явиться к Борису Константиновичу.

Мчусь в раздевалку для персонала и натягиваю униформу. Моей скорости сейчас позавидовал бы даже пожарный, и вот я уже нервно переминаюсь с ноги на ногу и стучу в дверь с табличкой:

«Руководитель службы номерного фонда

Зверев Борис Константинович».

Страсть как хочется, чтобы его не оказалось на месте. Угу, не с моим везением, потому что одновременно с моей мыслью из-за двери раздается его голос:

— Входите!

Я поправляю юбку униформы, выдыхаю и осторожно вплываю внутрь.

Небольшой кабинет начальника отделан в светлых тонах, а сам он сидит за столом из светлого дерева в кожаном кресле и с важным видом постукивает ручкой по столешнице.