Я стану ночным кошмаром - стр. 15
Муж порой проявлял заботу, делал Вере подарки, но так, словно выполнял какую-то обязанность или проводил необходимый для семейной жизни ритуал. А Миклашевский… Впрочем, она никогда не думала о нем как о возможном муже.
Полковник не задавал ей вопросов, о чем думает Вера. Вернее, спрашивал, конечно – по служебным делам. Даже в постели как-то спросил: «Что ты собираешься делать со взяточником Манукяном из мэрии? Может, закроем дело по семьдесят пятой в связи с деятельным раскаянием?» Миклашевский мог говорить о чем угодно, не задумываясь, интересует это Веру или нет. Даже о жене своей мог распространяться. Сообщил однажды, что договорился с кем-то из отдела народного образования о назначении ее директором школы. Вероятно, Иван Севастьянович заботливый муж, но Вере он не нужен. Скорее всего, Миклашевский уже остался в прошлом. А кто нужен?
Была у нее короткая связь прошлым летом на отдыхе в Турции. Не связь даже, а так, не пойми чего. Лучше бы и не вспоминать, постараться забыть поскорее…
На гостиничном пляже располагалась волейбольная площадка, и Веру затащили играть. Все играли хорошо, а Вера в основном уклонялась от летящих в нее стремительных подач. Один из игроков, высокий и мускулистый, словно специально метил в нее. Выпрыгивал над сеткой, как будто даже зависал в воздухе на какое-то время и хлестко бил по мячу.
Вечером парень подошел к ней в баре, извинился и признался, что действительно делал это специально – хотел обратить на себя ее внимание. Вера, конечно, его простила. Они долго пили виски с колой, потом разошлись по своим номерам, договорившись утром встретиться на пляже. Встретились, провели вместе день. Как потом оказались вдвоем в ее номере, Вера помнила плохо. А через день отпуск у нее закончился. Максим же еще оставался в отеле. Обещал потом позвонить, но, видимо, вернувшись домой, пришел в себя и решил не ломать свою жизнь. Что он там говорил? Занимается бизнесом, особых доходов нет, но и не бедствует; женат, но в отпуск полетел один, так как в последний момент заболела теща, и жене пришлось сдать свой билет, наказав ему отдыхать за двоих. Парень отдохнул, развлекся. Вот и все.
Еще когда Вера на первом курсе училась, был у нее Слава Сержантов с кафедры международного права. Хотя его можно не считать. Встречались всего неделю, потом он пригласил ее в свою комнату в общежитии. Вера позвонила маме и сказала, что у Цигаловой будет готовиться к зачету. Слава всю ночь не давал ей спать, но ничего у него не вышло – Вера сопротивлялась, обещая в другой раз уступить. Он, разумеется, не верил, потому что понимал: другого раза не будет. Утром у нее болели руки, уставшие сдерживать яростный напор, но Вера была довольна своей стойкостью. Слава к ней ни разу больше не подошел ни на факультете, ни на улице. Правда, всем рассказал, что той ночью было все, и некоторые его друзья оборачивались на проходящую мимо Веру, чтобы получше ее разглядеть. Это было особенно неприятно. Вера тогда написала в своем дневнике: «Уж лучше грешной быть, чем грешной слыть». Написала неискренне, просто когда-то прочитала сонет Шекспира и строчка врезалась в память. Кстати, Бережной потом признался, что тоже слышал от кого-то про то, что Верка переспала с пятикурсником. Но у него-то была возможность удостовериться в обратном.