Я – сталкер. Синдром героя - стр. 30

– Вот тут… – он ткнул пальцем за правое плечо сфотографированного мужика, – виден забор. Высота метра два с половиной, может, и меньше. Стандартные плиты. А здесь, – палец переместился влево, – можно увидеть два корпуса. Первый – одноэтажный, большой, скорее всего, там располагались складские помещения, разбитые на отдельные секции. Второй, тот, что ближе, – ангарного типа. Он виден на снимке плохо, но здание очень большое. Собственно, это всё, что я могу вам рассказать.

– Тоже мне, разведка, – презрительно фыркнул Фрегат, – две фотографии из «Однокурсников» и пара листков с предположениями: сектанты, возможно, там, они, возможно, едят людей.

Калинин ничего не ответил, лишь пожал плечами. А Инквизитор подвёл итог:

– Лучше, чем ничего.

К ночи снег прекратился, и когда мы выдвинулись с базы группировки «Пепел», небо было ясное, светила луна, и если запрокинуть голову, можно было считать звёзды до самого утра – так хорошо они были видны.

– Это к морозу, – шмыгая носом, прокомментировал Фрегат. – Сука, уже холодно…

Когда зарумянился рассвет, наткнулись на мутантов-мимикримов, голые тела которых были не приучены к морозу. Тощие, серые фигуры тряслись от холода. Измождённые существа метнулись к нам через глубокий снег, яростно рыча, но Хорёк ловко вскинул свой «Винторез» и одного за другим уложил всех троих. Лучший следопыт и снайпер зоны, как-никак.

– Зима всё-таки – хорошее время, – пояснил следопыт, вешая винтовку на плечо, – половина мутантов передохнет от мороза, вторую половину мы перещёлкаем. Они ведь на холоде медленными становятся, уязвимыми. В снегу увязают.

Фрегат, идущий рядом, хмыкнул:

– Мы тоже.

И Хорёк замолчал, поняв, что сталкер прав – люди в тёплой одежде, бредущие по снегу, – идеальные мишени, неповоротливые, замёрзшие.

– Вот в позапрошлом году зимой было минус два, – принялся вспоминать Грызун. – Помнишь, Инк?

Лидер «леших» буркнул что-то невразумительное.

– А теперь… – не унимался сталкер, – вторую зиму холодрыга. Может, Зона нас всех хочет заморозить до смерти?

Ему не ответили. Каждый думал о своём, готовясь к неминуемой перестрелке с сектантами. Наверняка многим хотелось развернуться и уйти прочь, в теплый бар «пепловцев», где лысоватый бармен нальёт беленькой и поставит на стол тарелку с нарезанным салом, зубчиками чеснока, а рядом – маленькую плошку с горчицей. Мне, во всяком случае, очень хотелось обратно. В порыве радостной злости я вместе со всеми рванулся разбираться с сектантами, но теперь радость поутихла, здравые мысли требовали возвращаться и жить. Мне было страшно.

Страх и тревога – два идущих рука об руку чувства – усилились, когда мы вышли к опушке могучего соснового леса. Где-то справа – территория могильника, слева – Озеро, прихваченное ледком с закраек, с вязкой водой и снежно-ледяной кашицей на поверхности. Направо пойдёшь – коня потеряешь… Лучше уж направо или налево, чем вперёд, туда, где я в бытность свою сталкером не был ни разу.

– Внимание, мужики, – Монгол, идущий первым, развернулся к группе, – сейчас каждый наденет гарнитуру для связи. Переговариваемся чётко, без разглагольствований Грызуна и шуточек Фрегата. Ясно?.. Лес тянется километров на пятнадцать. Мы могли бы обойти, но я понятия не имею, как пройти через аномальные поля справа, а слева, по взявшемуся льдом болотцу, опасно вдвойне, провалишься – и камнем на дно бочага. К тому же с Озера может поползти всякая гадость, вроде блуждающих «трамплинов». Поэтому идём через лес. К зданию детского сада мы должны выйти к вечеру. Идём аккуратно, когда стемнеет, фонари закрываем светофильтрами. Аномалий в лесу полно, так что у каждого на запястье должен быть закреплён детектор аномалий. Ясно?