Я смогу. Современная проза - стр. 13
– Что это?
Вопрос стал настолько острым, что Доронин проснулся. Он некоторое время лежал без движений, переживая увиденный сон. Он не мог отделаться от чувства, которое вело его к открытию чего-то важного. В сознание ворвалась мысль.
– А если установить согласующий силовой трансформатор, который заменит многие другие, которые размещены в разных местах машинного зала? Доронин вскочил, бросился к столу, но отрезвляющая мысль остановила его:
– Но это же изменение технологической цепочки. Пойдёт ли на это заказчик?
Доронин включил свет, схватил карандаш и стал чертить все изменения, которые необходимо было сделать. До утра он трудился, и когда в окнах стало почти светло, чертёж узла схемы, который решал всё, был готов.
В институт, как правило, первым приезжал директор и главный инженер. Могли последовать звонки из министерства…. Вслед за директором в его кабинет вошёл Зуев и сразу же ему последовал вопрос:
– Как там дела у Доронина? Чувствую, что сегодня будет звонок, сегодня срок исполнения задания.
Едва он это проговорил, мягким боем отозвался телефон и призывно замигал лампочкой.
– Вот, пожалуйста.
– Не надо звать их, может и обошлось бы….
Директор приложил палец к губам, давая знак Зуеву о полной тишине, и нажал клавишу громкой связи.
– Самохин у телефона.
– Здравствуй, Андрей Петрович, – голос министра звучал чётко, будто он находился в соседнем кабинете, – как наши дела со схемой?
– Олег Иванович, дела наши не блестящи, я прошу ещё пару тройку дней, чтобы всё прояснилось.
– Андрей Петрович, уж больно ты заковыристо выражаешься, уж скажи честно, что завалил дело.
Самохин помолчал и мужественно ответил:
– Всё так и есть, но я прошу еще три дня.
– Хорошо, три дня и не секунды больше, головой отвечаешь.
Трубка насмешливо запиликала частыми короткими гудками.
Самохин устало плюхнулся в кресло, секунду молчал, затем буквально вскричал:
– Слышал, наши головы на кону! Бери раскладушку, ставь её рядом с раскладушкой Доронина и из кабинета ни шагу.
– В туалет то можно? – попытался пошутить Зуев.
– Ты еще юродствуешь? Иди пока живой!
Зуев поднялся на четвертый этаж, подойдя к комнате 410, где находился отдел Доронина увидел, что все работники отдела стояли у двери и тихо переговаривались.
– В чём дело? Почему не работаете?
– Там наш начальник сладко спит.
– Как это спит? – Зуев не стал ждать ответа, рванул дверь.
Доронин спал и не хотел просыпаться. Зуев подошел к кульману, минуту другую смотрел на чертёж.
– Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки, – радостно потёр он руки и бросился к Доронину, – вставай старик, вставай, иначе у нашего директора будет инфаркт.
Доронин тяжело просыпался, пришлось брызнуть ему водой из графина.
– Говори, наконец, что ты там начертил, что это спасение или крышка гроба?
– Надеюсь, что спасение, но есть вопросы.
Зуев подбежал к кульману снял ватман и безапелляционно заявил:
– Идём к директору, – сказав эти слова, он метнулся к двери. У двери его остановила толпа.
– Что с Александром Петровичем?
– Он живее всех живых, притомился малость.
Когда Доронин подошёл к лифту, Зуев уже открывал дверь директорского кабинета.
Увидев Зуева с несвёрнутым ватманом в руках, Самохин неуверенно произнёс:
– Что спасены?
– Кажется да….
– Что значит, кажется? – Самохин даже всплеснул руками, – где Доронин?