Я сижу на берегу - стр. 19
Серега сердится.
– Тебе хорошо. Твои шахматы ночью не показывают.
– Ты ошибаешься. Последний чемпионат показывали ночью. Мне все равно. Главное – знать запись партии.
– Что ты предлагаешь?
– Я ничего не предлагаю. Делайте, что хотите. Можете тетю Клаву зарезать, утопить, зажарить живьем на костре, скормить крокодилам. Только где крокодилов взять, я не знаю.
Никто в детдоме не может так разговаривать с Серегой. Только Миша. Миша говорит тихо, очень тихо. Но в комнате так тихо, что Мишины слова.
– Миша, – говорит Серега, – у тебя голова не болит?
– Нет.
– Тогда сейчас заболит.
– У меня голова никогда не болит.
– А если коляска перевернется, заболит?
– А с чего ей переворачиваться?
– Я ее сейчас переверну. Случайно.
Миша молчит. Миша думает. После недолгой паузы серьезно, чересчур серьезно, замечает:
– Нет. Не выйдет. Ничего у тебя не выйдет. Чтобы тетю Клаву душить, две руки нужны. Чем ты будешь мою коляску переворачивать?
Серега старается держать себя в руках. Серега не может признать перед всеми, что Миша прав.
– Ладно, – внезапно и радостно замечает Миша, – ты малышей уложил?
– Уложил. Они уже полчаса как спят.
– Все спят?
– Все.
– Спорим на шоколадку, что не все?
Серега не хочет спорить.
– Ну тебя на фиг. С тобой спорить – себя не уважать. Я тебе уже три шоколадки проспорил.
– Так всегда. Все приходится делать самому. Пойду малышей спать укладывать.
– Ты? Как ты будешь их укладывать? Так они тебя и послушались.
– Возьму кулек конфет и уложу. Делов-то. Давай конфеты.
– Это не мои конфеты. Мы их для чая оставили.
– Ничего не знаю. Без конфет я с ними не управлюсь. Кстати, объясни мне, пожалуйста, зачем тебе конфеты? Сахар для мозгов полезен, а тебе нужно мышцы качать. Мозгов у тебя все равно нет. Творог тебе нужен, а не конфеты. Да и не справедливо это. Вы будете футбол смотреть, а малышам что? Хоть конфет поедят. Так. Некогда мне с тобой разговаривать. Откати меня в комнату к малышам. Книгу только захвати.
Серега берет в руки Мишину книгу.
– «Хоровое пение». Ты им петь собрался?
– Надо будет – буду петь.
– Ну, ты и даешь. Что еще придумал? Я откачу, мне не трудно. А Федька где? Разбудить его?
– Федьку не трожь. Я его сразу после ужина спать послал. Вам, дуракам, хорошо. Тетю Клаву на костре зажарите, вас лет через десять из тюрьмы выпустят за хорошее поведение, а Федьке чуть что – дурдом. На всю жизнь.
Серега берется за веревку, привязанную к Мишиной тележке. Одной рукой он отталкивается от пола, другой тянет за собой Мишину тележку.
В комнате у малышей Серега включает свет.
– Иди спать, – говорит ему Миша шепотом. – Лежи на кровати, пока тетя Клава не позовет футбол смотреть. И все наши пусть ложатся. Скажи: мы объявляем тете Клаве бойкот. Пока о футболе не заговорит – всем молчать.
Серега кивает. Бойкот – это серьезно. За бойкот в тюрьму не посадят.
Малыши спят. Все накрыты одеялами с головой. Тихо.
– Так, – говорит Миша. – Похоже, Серега, проспорил я тебе шоколадку.
– Мы не спорили.
– Ну, как хочешь, не спорили так не спорили. Раздадим по конфете тем, кто не спит, и пошли отсюда. Обойдешься без футбола.
Из-под одеял показываются детские головы. Не спит никто.
– Так, – говорит Миша, – Серега вас, чертей, уложить не смог, за это тетя Клава запретила всем смотреть футбол. А ты, Серега, пошел вон отсюда, хреновый из тебя педагог. Сегодня – я дежурный. Всем равнение на меня. Я вам не Серега, у меня не побалуешься. У меня живо все заснут. Трех часов не пройдет, как все будут спать как убитые. Всем понятно? Начнем с хорового пения.