Я сгораю - стр. 8

– Что за лагерь, почему я об этом ничего не знаю? – Голос Мил заставляет меня вздрогнуть.

Теперь у меня на экране два окошка: слева Нина, справа Мил.

У Мил черные крашеные короткие волосы, голубые глаза, до жути белая кожа, родинка на правой щеке, брови немного неопрятные, но почти незаметные, широкие скулы, острый маленький нос, татуировка на шее в виде небольшой змеи и три кольца в левом ухе. На ней синяя футболка, подчеркивающая большую грудь, и аквила (подвеска в виде двуглавого орла, символ ее веры в Империум и в Императора).

– Я…

Нина перебивает меня:

– Она собирается свалить на две недели в скаутский лагерь вместо общественных работ, – жалуется рыжая. – Представляешь? И ничего об этом не сказала!

Мил секунду молчит.

– Я бы тоже не сказала, – задумчиво тянет она. – Когда что-то кому-то рассказываешь, планы вечно рушатся. Хочет – пусть едет, тебе-то что? – обращается Мил к Нине.

Та обиженно фыркает, а я улыбаюсь. Хоть кто-то на моей стороне.

– И что там нужно делать? – медленно бормочет Нина. – В лагере?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Наверное, буду вожатой, стану следить за детьми, за лагерем. – Я сворачиваю скайп, и окошки с изображением подруг уменьшаются, смещаясь в угол экрана.

– Но ты же не скаут, – усмехается Мил.

– Зато хорошо стреляю, – шучу я.

Нина все еще обижается, утыкаясь в телефон. Наверное, переписывается с Шоном и жалуется ему на нас.

– А что скажет… Да твою мать! – почти кричит Мил. – Чертовы Эльдары.

Она цокает языком и поджимает губы, затем откидывается на спинку стула и, кажется, сворачивает игру.

– Опять в свой «Вархаммер» играешь? – улыбаюсь я.

– Ага. Так. – Мил отрывается от своего увлечения и теперь полностью посвящает себя нам. – Что скажет твоя мама на то, что ты собралась в лагерь?

Я недолго молчу. Нина все еще зависает в телефоне, а Мил терпеливо дожидается ответа. Я вновь разворачиваю скайп на весь экран – вижу за спиной девушки на стене плакат с космодесантниками и заглядываюсь на их голубую мощную броню и болтеры. Кажется, это отряд Ультрамаринов, Мил как-то рассказывала про них.

– Да все равно, – безразлично бросаю я. – Я без вариантов поеду туда. Тем более, что папа не против. Он сказал, что это пойдет мне на пользу. – Я приободряюсь, вспоминая недавний разговор по скайпу с отцом. – Природа и все такое. Как раз вернусь к его приезду.

– Это здорово. – Мил улыбается.

Иногда мне кажется, что только Мил по-настоящему понимает меня – никаких претензий, обид и упреков.

– Черт, Трис… – бормочет Мил. – Я подключу ее.

– Не надо! – почти хором кричим мы с Ниной. – Не подключай!

– Поздно…

Мы замолкаем, наблюдая за тем, как к нашей беседе присоединяется еще один пользователь. Повисает тишина, возникает общее напряжение, и мне вдруг на мгновение становится жаль Трис. Если бы я оказалась на ее месте, мне было бы обидно. Она прекрасно знает, что мы ее недолюбливаем, но даже не обращает на это внимания.

– Привет, сучки.

Голос у Трис манерный.

– Привет, – Мил первая нарушает тишину.

– Привет, – здороваюсь я.

Нина игнорирует приветствие, снова утыкаясь в телефон, но Трис как будто не замечает этого.

У нее каштановые волосы, свободно спадающие на плечи, карие глаза, всегда идеальный макияж, даже когда она сидит дома и никуда не выходит (хотя такие моменты бывают очень редко, потому что Трис вечно чем-то занята). Красивая майка плотно облегает фигуру, и, как всегда, на ней множество аксессуаров: серьги, браслеты, подвески. Трис всегда выглядит так, словно собирается на вечеринку, будто она сама вечеринка.