Я сделаю это сама - стр. 14

В общем, покормили меня очень вкусно.

А по завершению, так сказать, трапезы священник дождался, пока Пелагея с Меланьей уберут со стола, смахнут в миску крошки и разольют по глиняным чашкам прохладный ягодный морс, и потом только спросил:

- А вот теперь я бы послушал, дочь моя, что ты расскажешь о своём прошлом, своей жизни и о том, как ты здесь у нас очутилась. И что собираешься делать.

6. 5. Кто вы такие

- А чего её слушать, - госпожа Трезон зыркнула на священника. – Соврёт – недорого возьмёт!

Вот, пусть эта особа говорит, а я послушаю. Может, что-нибудь пойму, пока-то я ничего не понимаю.

- Это что же, выходит, тебя нужно слушать? – усмехнулся священник, кажется, он со мной согласен. – Звать-то тебя как?

- Ортанс Трезон, - сообщила та, задрав свой слегка крючковатый нос. - Вдова служащего королевской канцелярии Арно Трезона.

- И каким ветром к нам занесло вдову служащего королевской канцелярии? – он хочет знать всё про всех.

Впрочем, вдруг он здесь что-то решает? Что мы все знаем о здешних порядках? Да ничего.

- Я решила начать новую жизнь в новом месте, - она опустила глазки, сложила руки на коленях и медовым голосом продолжила: - После кончины супруга я обратила всё, что осталось мне после него, в деньги, и отправилась туда, где смогу принести пользу.

- Врёшь, - выдохнула Марья.

Эк они ненавидят-то друг друга, и что стало тому причиной?

- А тебе почём знать? – всё, нет больше кроткого взгляда, есть плохая попытка сурового начальника.

Плохая потому, что хорошему нет нужды доказывать с пеной у рта, что он начальник, и что к его словам нужно относиться серьёзно.

- Потому что честных женщин королевский дознаватель за руку не приводит, ясно? – прошипела Марья.

У неё даже кудряшки возмущённо тряслись – так мне показалось.

- А ну замолчали, и не сметь рта раскрывать без дозволения, - негромко сказал священник, глядя на обеих.

И на меня при этом тоже поглядывал. Мне на секунду захотелось замолчать и спрятаться, но только на секунду. Потом я с интересом глянула на обеих – Марью и госпожу Трезон. Они замолчали, и обе опустили взгляд.

- Госпожа… Трезор? Трезон? Странное у тебя имя. Изволь рассказывать. Правду.

И глянул на неё так, что даже и мне страшновато стало, а жуткая баба сразу стушевалась и заговорила тихо и быстро:

- Всё было так, как я сказала, просто денег у меня было совсем немного. И господин королевский дознаватель обещал расплатиться с моими долгами, если я возьмусь сопроводить вот её к месту ссылки, то есть в её новые владения. Я и согласилась, потому что иначе сидеть мне в тюрьме за долги. Или нищенствовать, и я не скажу, что хуже, - она брезгливо поджала губы.

- И чем тебе не угодила госпожа маркиза? – продолжал расспросы священник.

Ох ты ж, госпожа маркиза – это что ли я? Любопытненько. С чего бы?

- Все знают, что она вела неправедную жизнь. И хоть её оправдали, но кто знает, почему? В правах-то не восстановили, ко двору не вернули и имущество не вернули тоже! А дали какое-то здесь.

- Может быть, наоборот, госпожа маркиза теперь стала сказочно богата? – и смотрит так… с усмешечкой такой непростой смотрит, вот.

- Да какие тут могут быть богатства, - дёрнула тощим плечиком склочная баба.

- Зря ты так, - покачала головой Пелагея. – Без году неделя, а туда же – судить о том, где богатство, а где нет.