Я с тобой, моя малышка! - стр. 8
– М-да… И что теперь?
В этом был весь Кирюха. Ни жены, ни девушки, ни какой-либо вообще личной жизни у него не было, если не считать деда-старика, с которым он делил однушку, и за которым присматривал и ухаживал. Да и весь круг его общения, кроме работы, ограничивался тремя друзьями еще со школьных времен. Отсутствие собственных событий он с лихвой компенсировал теми, что происходили в их жизнях.
В этом смысле друг был гениален – он помнил все, что ему когда-либо было рассказано, даже если сами рассказчики это уже забывали. Он никогда не путал, кто и что ему сказал, не советовал, и ни в коем случае ни под каким видом ни с кем не делился тем, о чем услышал.
Слушал он участливо, даже эмоционально, периодически вставляя вопросы вроде: «А ты что?», «А она что?», «А теперь что?», от чего после бесед с другом у Андрея здорово прояснялось в мозгах. Вот и сейчас после тревожного: «И что теперь?», он крепко задумался – действительно, что?
– Да пусть хоть на уши встанут, я им Наташку не отдам! – решительно ответил он, хватаясь за сигаретную пачку.
Горький дым потек в легкие, вызывая одновременно чувства облегчения и стыда. Курильщиком Андрей был заядлым – пристрастился к никотину еще в армии, с первой же сигареты раз и навсегда. Сам он от этого никогда не страдал, да и Ира до беременности смолила с ним за компанию так, что любо-дорого. А вот после родов, год где-то спустя, когда она усиленно боролась с «лишним» послеродовым весом, бывшая жена решила причаститься к здоровому образу жизни, а заодно и его, Андрея, причастить. В основном это выражалось в том, что она стала ругаться, что от него воняет, как из пепельницы, что целоваться с ним мерзко… и вообще, он паршивый муж, раз не хочет ее поддержать в таком полезном начинании!
Андрей честно пытался, но все эти «нежности» со стороны супруги не столько способствовали прощанию с пагубной привычкой, сколько провоцировали ее процветание. Во время очередной душеспасительной проповеди о вреде курения, густо приправленной упреками в слабохарактерности и отсутствии воли, Андрей психанул и заявил, что курил, курит и курить будет!
Но радость победы оказалось недолгой – Ирина принялась коварно науськивать подросшую Натальюшку. Трехлетняя малышка забиралась к нему на колени, обвивала ручками шею, заглядывала в лицо своими глазищами и жалобно просила: «Папочка, не кури!».
И Андрей обещал ей не курить.
Обещание, данное дочери, он держал. Держал из последних сил, лишь иногда срывался – вот как в этот раз.
– Сволочи! Ребенку мозги промывают! – первая же затяжка укоротила сигарету сразу на четверть.
– Так ты ж вроде не против был, что они… ну… сошлись? – осторожно поинтересовался друг.
– Был! – скривился Андрей. – Мне, по большому счету, по барабану кто там Ирку приходует. У меня к ней никаких чувств, даже чувства собственности нету – одно отвращение! Но Наташа! – жалобно протянул он. – Понимаешь, когда Ирка с этим Витьком сходилась, мне даже в чем-то в кайф было – им нужно было свободное время, узнать друг друга получше, все дела… Короче, не до ребенка. Я даже одно время думал, может, они мне ее насовсем отдадут? Своих нарожают… а что? А теперь видишь как? Узнали другу друга! Притерлись! Теперь они семью строят, а я им нахрен не сдался! – он зло задавил в чистой пепельнице скуренный до фильтра окурок. – Я им Наташку не отдам!