Я рожден(а) для этого - стр. 31
Роуэн насмешливо фыркает и отворачивается.
– Джимми, а ты что думаешь о фанатах?
Перед мысленным взглядом тут же возникает злосчастная фотография. Не сдержавшись, я красочно воображаю безумную фанатку, которая стоит над моей постелью: вместо глаз у нее черные дыры, во рту поблескивают остро заточенные зубы.
– Я люблю наших фанатов, – механическим голосом отвечаю я.
– А тебя не раздражает то, как они лезут в вашу жизнь и хотят все о вас знать? Вспомнить хотя бы ту фотографию, которая всплыла сегодня в интернете. Вы наверняка ее видели. Что ты почувствовал, когда об этом узнал?
Язык не слушается. Губы кое-как выталкивают слова:
– Я… мне стало… не по себе. Потому что теперь… люди будут думать, что наши с Роуэном отно… наша дружба – нечто большее, чем просто дружба. Все выглядит так, будто мы лгали нашим фанатам. – Я чувствую, как ладони покрываются потом. – А мы им никогда не лжем.
– То есть вы не вините фанатов в том, что они делают неправильные выводы из подобных вещей?
– Зачем бы мы стали в чем-то их… винить?
– Потому что это действительно их вина, – говорит Дэйв таким тоном, будто объясняет нам прописные истины. – Вы это понимаете. Я это понимаю. Ваши фанатки вылавливают крупицы информации, подкрепляют ими свои дикие выдумки – про Джоуэн или что-нибудь в этом духе – и выкручивают их до такой степени, что уже сами не могут в них не верить. Но они верят в ложь, Джимми. И не просто верят, но надеются на нее и оберегают изо всех сил. Неужели это тебя не волнует?
Во рту пересыхает. Я снова бросаю взгляд на Сесили. Она смотрит на меня молча.
– Давайте проясним, что вы хотите услышать, – внезапно вмешивается Роуэн. – У нас с Джимми нет никаких отношений. Мы просто друзья – что бы там ни говорили сумасшедшие фанаты. Пусть себе фантазируют. Мы не можем им запретить. Главное, что мы им не врем. Этого достаточно.
– О, я-то прекрасно знаю, что не врете, – подхватывает Дэйв. Кажется, он только этого и ждал. – А ты не думаешь, что лучше было бы обнародовать всю правду?
В комнате повисает нехорошая тишина.
– В смысле правду о Блисс Лэй, твоей девушке, – уточняет Дэйв, хотя всем и так понятно, к чему он клонит.
– Я догадался, – рычит Роуэн.
– Вы, ребята, сплели вокруг себя паутину лжи и все крепче в ней увязаете. – Дэйв откидывается на спинку стула и сочувственно нам улыбается. – Я лишь волнуюсь, что, когда она порвется – а она рано или поздно порвется, – пострадают ваши фанатки. Сотни тысяч, скажем откровенно, крайне впечатлительных девочек-подростков. И я хочу знать, что вы об этом думаете.
– Мы не сделали ничего плохого, – упрямо твердит Роуэн. Голос его звучит спокойно, но я чувствую, что он еще никогда не был так напуган.
– Почему же, вы лгали. Лгали все это время. Замалчивали правду о Блисс и Джоуэне. – Дэйв улыбается и переводит взгляд на меня. – Даже Джимми долгое время лгал аудитории о том, кто он есть…
Дальше все происходит очень быстро. Листер резко вскакивает, хватает Дэйва за ворот и дергает вверх. Свободная рука сжимается в кулак. Сесили бежит к нам, крича, чтобы он остановился. Роуэн тоже поднимается, извергая ругательства: «Да как ты смеешь, мать твою?!» Я, в свою очередь, глубже забиваюсь в кресло в надежде, что оно сейчас меня поглотит и перенесет в другое измерение, где ничего этого не происходит.