Я рожден(а) для этого - стр. 13

Я гоню невеселые мысли прочь. Эта неделя будет целиком и полностью посвящена «Ковчегу». Я слишком долго этого ждала. С жизнью разберемся как-нибудь потом.

– Если честно, я не знаю, что буду делать после универа, – говорит Мак. – Я выбрал историю только потому, что мне это интересно, но вряд ли в такой области можно построить приличную карьеру. Восхищаюсь Джульеттой: ей хватило смелости пойти в театральный, а не поступать на юридический, как ее родители…

Мак снова пускается в пространные рассуждения, не утруждая себя тем, чтобы делать паузы, и я быстро теряю нить разговора. На самом деле теперь понятно, почему они с Джульеттой нашли общий язык. Джульетта – прирожденная слушательница, и терпения ей не занимать.

– Эй! – внезапно восклицает Мак. – Давай зафолловим друг друга на тамблере?

– Ага, конечно, – киваю я и лезу в карман за телефоном.

– Какой у тебя ник? – спрашивает Мак.

– jimmysangels.

– Ангелы Джимми? – со смехом переспрашивает Мак. – Как «Ангелы Чарли»? Круто. Прям классика.

Я не смотрела «Ангелов Чарли».

– Просто меня зовут Ангел, и я люблю Джимми, так что ник сам напрашивался.

– А тебя на самом деле зовут Ангел? Это супер!

Я секунду колеблюсь, но потом все же с улыбкой отвечаю:

– Ага.

Технически я даже не вру.

– А Мак – это сокращенно от Кормака, что довольно глупо, потому что Кормак – ирландское имя, а во мне нет ни капли ирландской…

– Какой у тебя ник?

– А, точно, mac-anderson.

Наверное, это его полное имя, думаю я. Кормак Андерсон. В профиле на тамблере высвечивается информация: «мак, 18, вб. живу ради хорошей музыки и крутой обуви». Невольно бросаю взгляд в другой конец комнаты, чтобы посмотреть, в чем он пришел. Кроссовки Yeezy. Я разочарована. И почему они есть у каждого первого? Они же стоят фунтов восемьсот, если не больше.

– Вот, – говорит Мак, и я вижу, что он на меня подписался.

– Супер, – откликаюсь я.

Мы киваем друг другу, и в комнате снова повисает молчание. Дверь открывается – Джульетта наконец вернулась. Спасибо тебе, Господи. Мак смотрит на нее с огромным облегчением.

А она замирает на пороге и с улыбкой переводит взгляд с меня на Мака.

– Я смотрю, вы… разговорились, – замечает она.

– Еще как, – отвечаю я.

– Да мы теперь просто лучшие друзья, – ухмыляется Мак. – Ты нам больше не нужна, Джулс.

Джулс?! Они добить меня решили. Сначала это «ну ты знаешь, поезда», теперь «Джулс». Нет, серьезно?

Джульетта тем временем снова садится на диван рядом с Маком.

– Больно слышать. Ведь всего через пару часов будут показывать «Ковчег», и вам придется постараться, чтобы от меня избавиться. Добровольно я отсюда не уйду.

Мак шутливо пихает ее в бок и шепчет что-то. Я из кресла ничего не слышу, а вот Джульетта довольно смеется. Меня посещает странное чувство, что они смеются надо мной. Хотя ведь не стали бы они делать это в моем присутствии. Или стали бы? Да нет.

Диванная парочка продолжает флиртовать, а я в сотый раз открываю твиттер в напрасной попытке сбежать из романтической комедии, в которой мне досталась роль второстепенного комического персонажа, введенного в сюжет исключительно ради расового разнообразия.

Я уже скучаю по прежней Джульетте.

К часу ночи я с маниакальным упорством обновляю твиттер «Ковчега» в надежде получить хоть какие-то новости. До прямой трансляции с красной дорожки еще целый час, но вдруг кто-нибудь сфотографирует их машину по пути на церемонию или поймает возле отеля…