Я, рейнджер - стр. 19

Я осушил стакан, не отрывая взгляда от Светокрыла — вода была восхитительно холодная, вкусная, чуть сладковатая. Не чета рециркулированной, что была в ходу у нас.

— Они закреплены за конкретным пилотом? — задал я, наверное, самый глупый в мире вопрос. Но мне правда очень хотелось посмотреть именно на свою ложу. Пусть до слияния еще было как пешком отсюда до Земли, но помечтать-то я мог, лежа в своем подвале.

— Я обычно занимаю левую, — Стиг-Рой задумчиво глянул на рассекателя и потом решительно сказал: — Знаешь, это не принципиально. И мы никогда не обсуждали это с Да-Атáном. Можешь выбрать, какую хочешь. Может, будет даже лучше, если мы поменяемся. Что-то… новое.

— Идет, — согласился я. Пить хотелось по-прежнему, но мне было неудобно просить снова. Не на водопой же меня позвали, в конце концов.

Но Стиг-Рой, кажется, был не из тех, кто отступает от намеченного плана, а сейчас в его задачах явно нарисовался пункт “перекусить”. К моей радости, первое, что он сделал, — достал еще один стакан и большой стеклянный кувшин, который наполнил водой до краев. Затем из того же шкафчика показались коробки сухпайка, но не такого, каким кормили нас, курсантов, во время учебных вылетов, а какие-то огромные, с цветным ярким логотипом.

— Тоже не всегда хочется идти в столовую, — пояснил Стиг-Рой, ставя одну коробку передо мной. — Внизу кнопка саморазогрева.

— Спасибо, — я не стал строить из себя не пойми что и сделал, как он сказал: нажал на кнопку и подвинул коробку ближе к себе.

Мы расположились за столом, установленным у самого окна, и мне стало любопытно, чье это было интерьерное решение — Стиг-Роя или Да-Атана. Спрашивать я не стал, не совсем глупый и понимаю, что некоторые раны бередить не стоит. А вот поговорить о делах насущных надо обязательно.

— У тебя есть что мне сказать? — поинтересовался я. — Потому что у меня целый шаттл информации и вся — дерьмо.

— Рассекатели хранят свои тайны лучше, чем люди — свои деньги, — Стиг-Рой усмехнулся. — Потому что слишком хорошо понимают человеческую натуру. Если люди узнают, что на самом деле представляет собой связь с рассекателем, очень скоро те потеряют свою свободу. Слишком большая роскошь, чтобы отдавать ее на откуп создания чужой расы.

— Иначе говоря, те, кого выбрали рассекатели — везунчики? — уточнил я и хмыкнул. — Тоже мне, новость. Это все знают.

— Но не знают, почему, — моя дерзость Стиг-Роя нисколько не смущала и даже, кажется, радовала. — То, что ты видел вчера — малая толика того, что представляет собой настоящая связь. Во время путешествия, когда тело закупорено в ложе, твой разум не будет спать, он будет жить. Той жизнью, какой тебе захочется. В том мире, который тебе понравится. Виртуальные игры популярны настолько, что многие отказываются от реальности ради них, хотя там не почувствовать ни вкуса еды, ни запаха цветов. Миры рассекателей живые. В них живешь по-настоящему. Со всеми радостями и удовольствиями, которые только сможешь придумать, — Стиг-Рой сделал паузу, явно проверяя мою реакцию, и, в полной мере насладившись моим обалдевшим лицом, продолжил: — Молодые рассекатели ничего не знают о человеческом мире. Их собственные миры, которые они строят у себя в головах, напоминают разноцветный океан. Всем остальным его наполняют люди в момент первого слияния. Чем живее воображение человека, чем шире его кругозор и сильнее любовь к жизни — тем интереснее будет созданный им мир. Дальше он может развивать его, менять, что-то добавлять. Но база будет именно та, что заложена изначально. В этом и есть наша основная сложность, — он на секунду поджал губы и повернулся ко мне всем телом. — Мы с Да-Атаном никогда не были особенно близки, — признался вдруг к полной моей неожиданности. — Но Светокрыл — другое дело. Я всего лишь жил в отчасти созданном Да-Атаном мире, а Светокрыл по сути на треть стал им. Этого уже не изменишь. Как прорубить тоннель в скале — не заделать, не стереть. Тебе придется подстраиваться, а не создавать с нуля.